Вторая в истории Франции революция привела к свержению монархического строя и установлению власти Временного правительства; фактическому выходу Франции из Великой Войны и началу мирных переговоров с враждебными ей странами; всплеску насилия в государстве и началу массовых столкновений на улицах между сторонниками различных партий. Были сокрушены самые основы государственного устройства: за время ВОФР произошло еще две попытки смены режима – одна со стороны ультраправых, а другая – от ультралевых «рувистов». Однако при поддержке армии и зарубежья власть осталась в руках Жоржа Клемансо, подписавшего долгожданное перемирие и начавшего подготовку к созыву нового Национального Собрания.
За относительно короткое время Второй революции она унесла с собой в могилу свыше семи тысяч человек, погибших во время уличных боев или от зверств радикалов. Также было уничтожено немало выдающихся памятников вроде Вандомской колонны и памятника Наполеону I перед Домом Инвалидов. Это событие, в то же время, оставило после себя огромный след во французской культуре последующих лет, причем оценки Революции до сих пор остаются довольно полярными.
Предпосылки
К октябрю 1917-го года Французская Империя уже более шести лет находилась в состоянии войны – она принимала, пожалуй, самое большое участие в Великой Войне. И хотя удачи чередовались с поражениями, последних явно было больше: уже к 1915-му наметился кризис «Антанты». После провала последнего решающего наступления франко-скандинавских армий в Германии, Кальмар предпочел подписать «Мир с честью», как его назвал Кристиан X, и покинуть арену геополитики, хотя бы на некоторое время. Таким образом, Париж лишился своего самого способного союзника и был вынужден покатиться назад. Летом 1916-го боевые действия оказались перенесены на территорию самой Франции, чего не случалось со времен самых Революционных войн! Войска под командованием способных генералов и маршалов пытались дать отпор, но все было тщетно. Сказочным, почти что невероятным напряжением сил французы смогли зимой 1917-го стабилизировать фронт, но обстановка ухудшалась с каждым месяцем. Нумидия – последняя колония, оставшаяся в зоне досягаемости Парижа – также сражалась из самых последних сил, благо португало-бразильские части не могли похвастаться такими уж хорошими качествами на поле боя.
Экономика Империи не выдержала перенапряжения усилий. Отчаянные попытки правительства Пуанкаре совмещать ведение глобальной войны по всему земному шару и установку Императора на «бизнес – как прежде», привела к потрясающему социально-экономическому кризису, с которым новый кабинет, составленный в декабре 1914-го Клемансо, уже никак не мог справиться. В сентябре 1917-го был выпущен последний, 13-й займ, не собравший и миллиона франков. Патриотический пыл в массах угас, как пропали и деньги у народа. Фабрики, ориентированные на мирное производство, в лучшем случае работали в полсмены, в худшем – закрывались. Но даже оборонная промышленность, лишенная источников сырья, работала слабо, не обеспечивая нужды сражавшихся на фронте частей даже на жалкую треть. Деньги сказочно обесценились – курс франка к золоту падал постоянно, а министерство финансов и не думало остановить бешеный станок. Безработные женщины и мужчины старше призывного возраста сидели на нищенском, голодном пайке, который, к тому же, приходил нерегулярно. Отрезанная от почти всех своих заморских владений, Франция с ужасом смотрела на грядущую зиму 1917-1918, которая, по обещаниям синоптиков, должна была стать самой холодной в Европе за последние 20 лет. На этом фоне даже парижской элиты пришлось своеобразно «затянуть пояса» - до нас дошли воспоминания придворных Наполеона VI, недовольных сокращением мяса в рационе и отказом монарха подавать к чаю свежие пирожные.

Наполеон VI Бонапарт в 1917-м.
Французская Империя хорошо готовилась к Великой Войне в плане внутренней политики. В феврале 1911, меньше чем за месяц до начала грандиознейшего конфликта в человеческой истории, фанатик из «Лиги патриотов» убивает метким выстрелом в сердце Жана Жореса; уголовное дело было развалено после объявления Францией войны Англии. Тогда же сформировался «Священный союз» - объединение всех представленных в Законодательном корпусе политических партий, куда вошла даже Социал-демократическая партия, после смерти лидера подозрительно быстро сменившая курс. Блок оказался весьма крепким и держался несгибаемо вплоть до 1916-го, когда война пришла в саму Францию. Это вынуло первый кирпич из-под его основания: СДПФ ушла из его состава, что стало поводом для ее запрета; одновременно с подачи Шарля Морраса были созданы «Ударные отряды» на фронте, игравшие, в то же время, роль аналога корпуса жандармов. Среди других жертв террора, проводимого властями и сочувствующими, можно вспомнить писателя-гуманиста Ромена Роллана, убитого 3 мая 1915 в одном из парижских кафе. Эта смерть была подана как «жертва» на «священный алтарь памяти» о умершем два дня назад Поле Деруледе. Однако работать тактика «кнута и прута» перестала уже к лету 1917-го, когда кризис стал очевиден уже всем – от аристократических салонов и до парижских ночлежек. «Союз» перестал работать, а депутаты занялись хитрыми подковерными интригами, стараясь добиться принятия именно их уникального и утилитарного плана для спасения нации и, опционально, трона, который уже перестал восприниматься как обитель непогрешимых лидеров Франции.
Отчетливее всех картину развернувшейся катастрофы мог представить Жорж Клемансо. Его должность премьер-министра позволяла ему собирать данные со всех сторон жизни Империи: он был в ужасе. Примерно с июля 1917-го Жорж осознал, что войну нужно закончить как можно скорее – если Император не хочет сам ее закончить, то Император должен уйти. Но перед его глазами был страшный пример предшественника – Раймон Пуанкаре еще в декабре 1914-го настойчиво предлагал Наполеону VI пойти на мир с «Аккордом», пока ситуация еще не стала критической – и он был казнен по обвинению в государственной измене и шпионаже на русских. Глава правительства мог вспомнить и другие моменты: за 1916-1917-й в его кабинете сменилось 12 человек, с которыми Император расправлялся хоть и менее эффектно, но эффективно: один «совершенно случайно» выпал из окна, другой «отравился», третий «ушел по собственному желанию» и потом был найден утонувшим в Сене… Что уж говорить, в такой ситуации принять решение о перевороте было действительно тяжело и трудно. Пожилой человек и семьянин, Клемансо не хотел до последнего рисковать – но, поняв, что от него этого хочет сама История, сопротивляться не посмел. Вместе с ним сразу же согласился выступить его заместитель, Жозеф Байо; о поддержке говорили некоторые генералы, уставшие от безнадежной борьбы и желавшие прекратить кровопролитие. По некоторым данным, даже такой одиозный в дальнейшем деятель как Анри Петен, «последний маршал Империи» и будущий президент Французского Государства, благосклонно отнесся тогда к намерениям министров произвести переворот и начать мирные переговоры с «Аккордом». Заговорщики планировали свое выступление на 15 октября: предполагалось арестовать императорскую семью и принудить Наполеона VI отречься в пользу Национального Собрания, а непосредственную власть передать правительству Клемансо. Умеренные из числа военных также обговорили с Жоржем неприкосновенность Елены Бонапарт и ее детей: чувствовавший, что логика событий потребуют от него нарушить это слово, Клемансо все равно его дает. Ему требовалось поддержка среди армейского офицерства.Однако история, как то обычно и бывает, пошло совсем не так, как ей предписывают идти из уютных кабинетов. Первое слово в свержении французской монархии принадлежало самому французскому народу – обыкновенным Жаннам, Гортензиям, Мариям, Жозефинам, Эжени и так далее.
Хронология событий
Париж встал

Гортензия Беноа, Жанна Пикар и Эжени Матье (слева направо) в 1920-м перед торжественным банкетом в свою честь.
К обеду того же дня забастовка распространилась по ряду крупных фабрик Парижа: известие о событиях у Моро распространялись чрезвычайно быстро и служили катализатором для копившегося годами недовольства. Рабочие повсеместно отказываются подчиняться начальству и создают комитеты по управлению стачкой на местах; вечером происходит первое собрание делегатов от бастующих предприятий, которыми были одни женщины, общим числом в 69 человек. Собравшиеся решили продолжать забастовку, а по настоянию заведенной событиями такого дня Жанны Пикар было решено добавить к требованиям немедленные мирные переговоры. Делегаты клятвенно заверили друг друга в готовности продолжать акцию, несмотря ни на какие опасности и угрозы. Примерно в это время на заводах появляются первые представители нелегальной Социал-демократической партии Франции, мгновенно приступившие к идеологической обработке протестующих. Их слова западали глубоко в душу; они высказывали то, о чем эти бедные женщины только думали – колоссальный успех ораторов-социалистов был обеспечен. Они быстро завоевали большой авторитет у работниц, им удалось воздействовать на протест в нужном им ключе.

Историческое фото Жоржа Клемансо, идущего на встречу с Фердинандом Фордом.
Но утром 3 октября заводы Парижа и не приступали к работе, больше того – география протеста расширилась почти на весь «Город Огней». Штабом пока что относительно мирного неповиновения стал завод Моро, где главенствовали уже социал-демократы, вовремя привлекшие на свою сторону «боевые знамена» - Жанну Пикар и ее старших подруг. Искренний и пылкий энтузиазм рабочих соединился с высоким профессионализмом опытных подпольщиков и кадровиков, на выходе неся с собой большую угрозу для властей Империи и для ее столицы. Усилия полиции были тщетны: на спешно возведенных баррикадах их встречали отчаянные женщины и инвалиды, проклинавшие и их самих, и императора, пославшего их сюда. Стражи правопорядка не решались применить оружия, быстро отходя на исходные позиции. Еще до наступления вечера уже появились первые политические лозунги, требовавшие немедленного мира и ликвидации ненавистной простым людям монархии. Некоторые улицы перешли под контроль работниц, к которым присоединялись члены СДПФ, чье руководство увидело в народном возмущении тот самый сакральный шанс на успешное, победоносное восстание.

Демонстрации в Париже начинаются.
Наконец, только ближе к вечеру 3-го числа парижские власти решаются что-то предпринять. Они приказывают солдатам городского гарнизона выйти на улицы и заняться демонтированием возведенных мятежниками баррикад. Бойцы исполнили приказ, но, дойдя до целей, все как один, перешли на сторону бунтовщиков. Их поддержали многие офицеры, срывавшие с себя имперские погоны и нацеплявшие простые, трехцветные кокарды к груди. Если некоторые, самые морально устойчивые отряды и пытались исполнить отданный приказ, то они быстро разоружались революционными рабочими. В руки толпы попало оружие: на ее сторону перешло много военных. Третье октября также принесло еще одно новшество: на севере Парижа собрались представители рабочих окраин. Вдохновляемые левыми интеллектуалами, они объявили о создании Комитета Общественного Спасения, который сразу же заявил о своей претензии на руководство всем восстанием. Председателем нового революционного органа стал Марсель Кашен, двумя его заместителями были Поль Вайян-Кутюрье и Анри Гильбо.

Агитатор от "рувовцев" на фабрике.
” | Уже 4-го октября мы поняли, что у французов случилось что-то очень нехорошее. (Василий Шульгин)
|
“ |
” | Патронов не жалеть, холостых залпов не давать! (Приказ Наполеона VI гвардейцам, отправленным в Париж)
|
“ |
Отречение Наполеона VI
Император французов узнал в полной мере о происходящем только в девять утра по местному времени, когда революционная толпа под предводительством молодого журналиста Камилла Блюма смела слабую охрану мэрии и овладела последним оплотом правительства в городе. К тому времени в Париже оформилось так называемое "троевластие" - на роль правительства претендовали Комитет Общественного Спасения, партийная верхушка социал-демократов и легитимный парламент. Первый опирался на наиболее радикальных рабочих и левых интеллектуалов; второй руководил городскими массами, а третий мог бы заручиться поддержкой буржуазии, аристократов и армии. Разгневанный Наполеон VI приказал гвардейским полкам выдвинуться из Фонтенбло на Париж и подавить бунт в крови горожан; солдаты достигли окраин французской столицы. Однако их уже ждали части, признавшие руководство КОС: их ожесточенные столкновения продлились до 16:26, когда капитулировали последние роты Фонтенбло. Командовавший карательной экспедицией полковник Николя Брюне был арестован собственными офицерами, в последний момент перешедшими на сторону восстания.Получивший новости о гибели гвардейских полков, Наполеон VI созывает срочное собрание правительства - он решил озвучить свою монаршью волю всем министрам. Помимо гражданских, на совещании присутствовали Фердинанд Фош и Анри Петен - первый как командующий всей французской армией, а второй - как маршал стоящей прямо перед Парижем армии. Требование явиться было озвучено в семь вечера; буквально через полчаса собрались все, кого глава государства желал видеть. Предоставив собравшимся краткую сводку печальных новостей, Император спокойным тоном приказал Фошу и Петену повернуть против мятежной столицы оставшуюся осадную артиллерию и обстрелять поселение. Он обосновал необходимость такой меры тяжестью обстановки; наибольший огонь он желал направить на рабочие кварталы, надеясь испугать повстанцев. Сладострастно описывал Наполеон страдания мятежников и членов их семей, давая понять, как сильно он этого хочет. Окончив речь, он приказал министрам и военным немедленно приступить к исполнению полученных приказаний.

Вагон, в котором произошла описанная сцена.
Анри Петен приказал своим солдатам взять монарха под стражу; Жозеф Кайо и Жорж Клемансо отправились в революционный Париж с документом, которым собирались завоевать людские симпатии; Фердинанд Фош направился к телеграфу, желая отправить странам "Аккорда" сообщения о произошедшем. Ошеломленный произошедшим, Наполеон VI еще долго будет требовать от своей охраны исполнения приказов; он окончательно успокоится только через два дня. По воспоминаниям заговорщиков, за всю вечернюю сцену Император французов ни разу не вспомнил о своей жене и детях; он говорил и, как видно, думал только о своей собственной жизни и своей собственной короне.
Новое правительство и поход на Фонтенбло
” | Я пришел к вам с оливковой ветвью миротворца в одной руке и оружием борца за свободу - в другой. Господа, не дайте оливковой ветви выпасть из моей руки. Повторюсь, не дайте оливковой ветви выпасть из моей руки... (Жорж Клемансо в Законодательном корпусе)
|
“ |
” | Каждый октябрь каждого года я стараюсь провести в одиночестве, оплакивая падшее величие. (Шарль Моррас)
|
“ |

Радостные парижанки встречают Ж. Клемансо.
Уже днем 5-го октября Жорж Клемансо, оставив переговоры с парламентскими фракциями на своего верного заместителя, отправился на встречу с руководством СДПФ. Он познакомился с Луи Дюбрей, Камиллом Блюмом и Аристидом Брианом: эти трое людей фактически взяли контроль над крупнейшей левой партией государства. К. Блюм, испуганный усилением диких "рувовцев", в конце концов надавил на Бриана, а вдвоем они убедили формального главу социал-демократов Дюбрея пойти на компромисс с "буржуазным" правительством. В спорах родилась новая модель государственного устройства, которой и надлежало управлять Францией вплоть до начала работы Национального собрания. Уже в ночь уехал Клемансо от лидеров СДПФ, но теперь его душа была спокойна: он знал, что компромисс достигнут и взаимопонимание установлено.
Ранним утром 6-го октября Законодательный корпус и Сенат на совместном заседании большинством голосов поддержал формирование нового правительства. Пост временного главы государства достался Клемансо; его премьер-мини- стром становился Кайо, а новую должность "революционного комиссара" получил Аристид Бриан, контролировавший работу всех остальных министерств. Поль Дешанель становился главой Законодательного корпуса; Сенат был расформирован за ненадобностью. Мэром Парижа становился относительно левый либерал Эдуар Эррио, чья фигура устраивала как СДПФ, так и умеренно-правые партии. Посты в кабинете были распределены примерно поравну между либералами из "Французского центра" и социал-демократами. Лишь пост военного министра достался конституционалисту Фердинанду Фошу в знак уважения его заслуг перед Родиной в деле ее освобождения от террора императорской власти. По мнению ряда экспертов, то было самое левое правительство Франции со времен диктатуры якобинцев; впервые в истории еще не до конца отмененной Империи такие высокие посты в ней занимали представители левого фланга.Создание коалиционного правительства было с радостью воспринято народом, ожидавшем от кабинета незамедлительных действий по установлению мира. И действительно, в тот же самый день Ф. Фош отправил по войскам приказ прекратить огонь, а новый министр иностранных дел обратился к руководству стран "Аккорда" с предложением немедленно сесть за стол переговоров. Жандармерия быстро подчинилась новой власти, видя в ней гарантию своего спасения; армия благодаря Фошу также была за Клемансо. Но у главы временного правительства была как минимум одна крупная проблема - парижский Комитет Общественного Спасения, упорно отказывавшийся признавать его власть и распускаться. Достижение компромисса с СДПФ сразу сделало Клемансо врагом для Кашена и его сторонников; в тот же час, когда Жорж принес присягу на верность Франции в качестве ее временного руководителя, КОС провел унификацию своих частей в Гвардию парижских коммун - под рукой Марселя Кашена оказалось свыше 35 тысяч вооруженных мужчин и женщин, а новое правительство не желало применять свою силу. Временщики же решили вышибать клин клином и объявили о создании "Национальной гвардии" для защиты революции и нового порядка.

Жанна Пикар в декабре 1917-й.
В результате уже к утру 7-го октября толпа и части "Гвардии парижских коммун" вышли к Фонтенбло, где, на тот момент, находились кузен низложенного монарха - Франсуа Генрих - и жена Наполеона VI Елена и их дети: Иоахим, Анна-Луиза Мария и Гораций Антуан. Первому скоро должно было исполниться шестнадцать, двум вторым не было и четырнадцати. Их зашуганная семейной жизнью мать не решалась самостоятельно убежать, а Франсуа Бонапарт до сих пор не мог понять, что случилось в Париже. Добравшись до императорского дворца, толпа некоторое время стояла в нерешительности, опасаясь предпринимать что-либо по отношению к такому сакральному объекту. Ненависть в толпе уже начала утихать, а все попытки Пикар ее подогреть успеха не имели.

Толпа отправляется на Фонтенбло.
Франсуа Генрих Бонапарт вместе с последними охранниками и семьей двоюродного брата занял оборону в правом крыле, однако, он быстро понял, что удержать помещение у него не получится. Воспользовавшись полуобморочным состоянием Елены и испугом гвардейцев, он вступил в переговоры с довольной Ж. Пикар. Она гарантировала ему безопасность, если принц передаст в распоряжение толпы своих родственников. Франсуа быстро согласился на такую выгодную сделку: Елена, Иоахим, Анна-Луиза и Гораций были выданы Пикар и ее соратникам. Их поволокли в Париж; пользуясь своим положением, Жанна сама тащила за руку пытавшуюся сопротивляться Елену, сохраняя торжествующее выражение лица. Дети отрекшегося Императора шли рядом с матерью: Иоахим пытался подбодрить остальных, а на последнем отрезке пути он взял на руки ослабевшую сестру. Толпа постоянно оскорбляла пленных, но последние отвечали им молчанием. Осознавая свою силу, вдохновительница похода сорвала с экс-императрицы все ее нательные украшения и присвоила их себе - впоследствии все ювелирные изделия Елены найдутся в ее богатой коллекции.

Установка гильотины.
По воспоминаниям ряда очевидцев, с крыши соседнего дома за столь своеобразной церемонией наблюдал молодой солдат с длинной винтовкой и черной повязкой на правой руке. Разобрать выражение лица с такого расстояния было решительно невозможно; молчаливый зритель видел всю сцену от самого ее начала и до конца. Покинул свой пост этот солдат только тогда, когда лезвие отрубило голову Елены I. Тогда этой детали никто и не думал придавать какое-либо значение; героями тех дней был явно не тот солдатик на домике, а Жанна Пикар и ее друзья. Однако весной 1935-го года магистр "Государственной Гвардии" Оливье Исидор Мари Фурнье признался российской журналистке Ларисе Рейснер, что тем человеком на крыше был именно он, совершенно случайно узнавший о готовящейся казни. По прошествии стольких лет он с горечью вспоминал о тех событиях и жалел о своем малодушии: жаловался Ларисе Михайловне, что тогда ему не хватило решительности пристрелить Пикар, издевавшуюся над его сводными братьями и сестрами.
Падение Комитета Общественного Спасения

Марсель Кашен на митинге "рувовцев".
Однако они не учли целый ряд факторов. Во-первых, армия. Франция сохраняла боеспособную и многочисленную армию, хранившую лояльность Фердинанду Фошу. Офицерский состав комплектовался из людей, невоспреимчивых к левой агитации; они ненавидели "рувовцев", а после казни Елены Бонапарт и ее детей стали открыто презирать. В намечающемся противостоянии вооруженные силы были за временное правительство Клемансо, которое выглядело гораздо более респектабельно. Во-вторых, провинция. Отнюдь не все департаменты восторженно встречали агитаторов КОС: в ряде мест они были арестованы и переданы представителям власти. На западе страны же начались выступления против самого факта революции: словом, крестьяне и провинциалы были явно не готовы ко второй фазе революции. В-третьих, социальная база самого КОС была уж слишком ограниченной, чтобы вызвать массовое движение - расправа над невиновными детьми и женщиной только усугубила это положение. Наконец, в-четвертых, остальные политические силы бывшей Империи были едины в своем желании как можно скорее покончить с дестабилизирующим общество влиянием Комитета.

Красногвардейцы в занятом ими особняке М. Кшесинской.
Ситуация начала изменяться только 15-го октября. Тогда в Париж из западных департаментов прибыл молодой полковник Национальной гвардии Антуан ДеАртуа - дальний родственник того самого герцога Артуа, бывшего в начале XIX века знаменем легитимизма. Его потомок первым в Орлеане надел на себя революционную кокарду и принимал непосредственное участия в захвате властных учреждений. Потом он ездил по окрестностям и формировал из представителей крестьянства и мелкой буржуазии ударный отряд Национальной гвардии. Теперь он прибыл в Париж, где его встречали как героя минувшей Войны и спасителя от красной заразы. С ним было около 10 000 человек, хорошо вооруженных и дисциплинированных, готовых слушаться его команд. Вместе с его отрядом в распоряжении Жоржа Клемансо, Фердинанда Фоша и Анри Петена оказалось свыше 100 000 человек. В лучшем для красных случае они не могли выставить на улицы и 40 000. К тому же многие части парижского гарнизона шатались из стороны в сторону, ни у кого не было уверенности в их настоящей преданности. В воздухе французской столицы отчетливо запахло порохом: противостояние между Комитетом и временным правительством с каждым днем заходило все дальше и дальше.

Жанна Пикар выступает с обличительной речью против "рувовцев".
Само собой Комитет "рувовцев" отказался освобождать помещение, одновременно вызвав к себе все отряды "Гвардии коммун". И вот тут случилось то, что давно должно было произойти: парламент Франции послушно проголосовал за предложенный Полем Дешанелем запрет деятельности КОС и его вооруженных формирований, а Антуан ДеАртуа получил приказ силой занять особняк Кшесинской. Кровопролитные бои начались 17-го октября примерно в обед: многие части парижского гарнизона перешли на сторону Комитета, но не все отряды коммун смогли достать вооружение: большая их часть была разоружена нацгвардейцами. Париж снова погрузился в хаос борьбы - некоторое время существовала реальная опасность занятия красными здания парламента. Однако малая численность, слабая организация, отсутствие связи между отрядами и плохое вооружение привели к поражениям. Территория Комитета постоянно сокращалась, а контратаки не приводили ни к какому результату. В ходе сражений серьезно пострадал архитектурный облик Парижа: в частности, "рувовцы" разрушили статую Наполеона Великого у Дома Инвалидов, а от огня правительственной артиллерии пала Вандомская колонна. Обе стороны проявляли жестокость по отношению к друг другу: нередки были военные преступления и убийство гражданских.

Жертвы столкновений "рувовцев" и правительственных сил.
То было первое в истории после Регенсбургской коммуны организованное и массовое движение радикальных социалистов, которому удалось временно, но взять под контроль высшую власть в части столичного города. Современные исследователи видят в битве французского временного правительства и Комитета Спасения грозного вестника последующих событий уже в Германии - гражданского противостояния и братоубийственной войны.
Казнь Наполеона VI

Шарль Александр Дюпюи, председатель Революционного трибунала.
По состоянию на 7-е число в руках временного правительства был главный виновник мировой бойни - Наполеон VI. Министры последнего имперского кабинета целиком вошли в состав Временного; как-то само собой разумеется, что их никто не собирался арестовывать и допрашивать. Социал-демократы успокоились, получив публичные "покаяния" Жоржа Клемансо и Фердинанда Фоша; о большем они пока и не мечтали. Помимо Императора французов, арестованы оказались некоторые генералы, запомнившиеся населению бесталанностью и близостью к главе государства. Также специальным постановлением Революционного трибунала был арестован князь Николай Дмитриевич Голицын - лидер русской монархической эмиграции, человек, бывший чрезвычайно близким к Наполеону VI. Его многие во Франции в 1917-м году считали провокатором Великой бойни; отношение к нему было соответствующим. Шарль Дюпюи также собирался арестовать императорскую семью, однако, был опережен Жанной Пикар и сочувствующими ей людьми. Ему осталось лишь констатировать факт отправления "народного суда".
Даже противостояние между Временным правительством и Комитетом Общественного Спасения не могло остановить работу судебного органа - в нем были заинтересованы обе стороны, поэтому деятелей Трибунала никак не касались уличные столкновения по всему Парижу. Его председатель же оставался популярной фигурой даже в среде леворадикалов: парижские хроники сохранили для истории забавный случай. Дюпюи собирался перейти на другую сторону бульвара, но парижские улицы в те дни буквально превратились в реки. Старик-сенатор уже собирался перейти такую "реку" самостоятельно, как тут к нему подошли двое молодых парижан - один с красной кокардой КОС, второй в форме национального гвардейца. Они почтительно взяли старца под руки и перенесли через улицу: когда тот уже собирался удивиться подобному единодушию, молодые люди одновременно салютовали и сказали: "Смерть тиранам! Слава Республике и ее Трибуну!". Такой рассказ как нельзя точно описывает отношение французов в это время к павшему монарху и тому, кто был призван Клемансо и остальными вынести ему тот или иной приговор. Первое заседание открылось уже 8-го октября. На нем Ш. А. Дюпюи и остальные рассматривали дело "гражданина Буонопартэ"
Черный марш
Мирные переговоры
Окончание активной фазы революции
Итоги и последствия
В культуре
|