Клубная система
Политические группировки в привычном смысле слова в России появились сравнительно поздно: вплоть до XIX века "партии" при дворе и около него были только кликами, заинтересованными в доступе к власти и потенциальным возможностям обогатиться. Именно такими, например, были участники Верховного тайного совета; к разным группировкам принадлежали и фавориты Екатерины II. Однако жизнь не стояла на месте и изменения коснулись и России. Вызваны они были крайне болезненным и унизительным поражением от Наполеона I Великого в 1812-м году: Смоленский мир поразил общество и способствовал ускорению нескольких общественных тенденций.
За оставшееся время царствования Александра I в России успело появиться несколько десятков тайных обществ, отличавшихся в основном географическим расположением и степенью радикализма. Парадокс же заключался в следующем: по сословному принципу эти организации были удивительно однородными, и подавляющее большинство их членов были потомственными дворянами. Ведущая же роль принадлежала кадровым военным офицерам: люди образованные и гордые, они крайне тяжело переживали национальное унижение и считали династию виновной в произошедшем. Это сходство позволило выработать общую идеологическую платформу: революционеры собирались добиваться гражданских прав для народа и утвердить российскую нацию по образу и подобию французов. Велись еще дискуссии по поводу форм правления, но русофильство и стремление взять у французов реванш по образу и подобию Петра I плотно сближали заговорщиков. Главенствующим обществом считалось Петербургское, вошедшее в историю под названием "Общества друзей конституции" под председательством видных столичных аристократов. Подозрительная и всепоглощающая апатия Александра I и его нежелание бороться, проявлять инициативу, серьезно помогли революционерам в вербовке кадров, составлении и, наконец, осуществлении своего плана.
Революция 1825 года стала причиной колоссальных изменений во всем Российском государстве - и моментом легализации тайных обществ. Раздавались отдельные голоса в поддержку сохранения их независимости и автономности, но в конечном счете победу одержала "централизаторская" тенденция к объединению. Ее успех объясняется целым комплексом причин: объективной схожестью многих пунктов программ, личными связями руководителей и их желанием сохранить взятую власть так и походом Ивана Паскевича - Пестелю и радикалам удалось добиться объединения революционных группировок во властный клуб "Друзей конституции". "Друзья" унаследовали идеологическую платформу предшественников, но с заметным преобладанием "радикального" компонента: Россия теперь строго определялась ими как республика, а народ понимался как нация в европейском, модном понимании этого слова. Тогда же окончательно формулируется необходимость ускоренной модернизации по Петровскому примеру; и этой необходимостью оправдывалось установление жесткой диктатуры и фактической несменяемости властей. Властей, которые должны были помочь России и русским в сжатый исторический срок преодолеть отсталость от европейских держав в таких важных областях, как промышленность и массовое образование. Рефреном будет повторяться предложенная диктатором П. Пестелем новая ценностная триада - Вера, Свобода, Отечество.
Но обещанной в свое время гражданские свободы граждане не получали еще долгое время. В стране установилась диктатура Строганова-Пестеля, в условиях которой главенствующая роль осталась за "Друзьями конституции". Участники этого клуба могли оказывать влияние на государственную политику; человек извне продолжительное время попросту не мог получить пост в правительстве. Формальный парламент оказался не так уж и важен при клубном владычестве: неофициальный и нигде не указанный в законах и указах клуб играл роль ведущего "мыслительного центра" в первые года республики. Отсюда исходили как лозунги и идеологическая публицистика, так и "рекомендательные" указания авторам и поэтам насчет подобающего образа мыслей и художественных решений. Надо отметить, что в первые постреволюционные года российские власти вели особенно жестокую борьбу с каждой тенью промонархического заговора. Получилась довольно-таки классическая ситуация: пришедшие ко власти вооруженным путем люди более всего опасались повторить судьбу свергнутых ими правителей. За период с 1825 по 1849 Третье отделение диктаторской администрации разоблачило свыше 40 монархических заговоров (историки последующих лет находят от 15 до 25 из них действительно имевшими место быть) и от 5 000 до 10 000 человек подверглось тому или иному наказанию в годину революционного террора.
После "Лета народов" (конец 1840) в России начинаются перемены: в частности, дается официальное разрешение на формирование новых политических клубов при условии их верности Республике и русскому народу. Скоро создаются умеренно-оппозиционные общества, пытавшиеся балансировать между Сциллой активной деятельности и Харибдой карательной государственной машины. Но создаются те же "Друзья порядка" Ивана Аксакова, появляются и другие ассоциации, тесно связанные с новыми городскими элитами, буржуазными по своей сути и идеологии. Опасения радикалов насчет потенциального роста монархических организаций не оправдались: к 1850-м годам "непримиримые" потеряли и остатки влияния в России, а умеренные успели если не принять республику, то хотя бы смириться с положением дел. Если "ударной силой" первых революционных клубов были дворяне и военные, то теперь в них работали преимущественно буржуа и интеллигенты. Новые клубы не вели открытой подрывной деятельности, но своей работой с городским населением они закладывали основы решительного изменения государственного устройства изнутри. Например, клубы занимались распространением публицистики и научной литературы, сотрудничали с органами самоуправления, оказывали помощь народному образованию и массовой медицине, потихоньку завоевывая признательность у населения и успокаивая революционные элиты "теорией малых дел". Именно тогда появляется российский феномен "университетского либерализма". Тогда в городских кругах появляется понимание: "Друзья конституции" далеко и оторваны от жизни простых граждан, а рядом с ними живут и трудятся потенциальные новые кадры во власть... Словом, при позднем Пестеле под покровительством внутрисистемных либералов складываются зачатки перерождения клубной системы в партийную.
Непродолжительное, но значимое правление Алексея Ермолова позволило оформить этот переход. Неформальность клуба, некогда бывшая его главной силой, оказалась и его же Ахиллесовой пятой: его оказалось очень просто ликвидировать и лишить реального контроля над государственными органами. В деле демонтажа клубной системы президенту и парламенту охотно помогали находившиеся в оппозиции клубы - ведь в конкурентной, легальной борьбе за власть у них наконец-то появлялся желанный шанс пробиться в центральную власть. Первые парламентские выборы принесли уверенную победу "умеренной" группировке Николая Тургенева, тесно связанной с крупными капиталистами; победители подтвердили произведенную реформу и начали оформлять все отношения в возможно формальные. Складывалась спайка между российскими либералами и богатеющими предпринимателями, которая сохранится и по сей день. С 1853 по 1862 год в России действовал de facto парламентский режим, при котором гражданам впервые в полном объеме были дарованы права свободы слова, печати, собраний и другие гражданские вольности. Стабильность, отсутствие крупных войн и нормализация внешних отношений - вот главные заслуги режима, который оппозиционеры клеймили олигархическим и полностью зависимым от воли денежных мешков.
Важным и даже поворотным моментом становится появление на политическом горизонте Александра Строганова, сына первого диктатора и боевого генерала, прославившегося в Средней Азии и на Кавказе. Его сподвижниками становились радикальные интеллигенты, молодые и не очень офицеры, даже ориентированные на армию промышленники и, наконец, главной его силой было русское крестьянство, о котором дельцы в Новгороде постарались преждевременно забыть. А.П. Строганов вместе с остатками "Друзей конституции" создал движение младороссов или молодых русских, стоявших за привлечение в политику основного, крестьянского населения России. Младороссы заверяли, что россияне уже достигли достаточной политической сознательности и что настала пора ликвидировать барьеры. Прежде крестьяне оставались в подавляющем большинстве случаев пассивны и избегали выборов под множеством предлогов - но для свержения Новгородской олигархии Строганов-младший решил обратиться к самим крестьянам напрямую. Его избирательная кампания теперь считается первым примером российского популизма: она была сознательно обращена к низшим классам России, ее автор дистанцировался от финансовых и политических элит, обещания были заманчивыми и лозунги - броскими. Использование своей фамилии и обращение к низам впервые в истории России принесли успех: Строганов оказался победителем в конкурентной борьбе.
Интересно отметить, что по своей природе движение младороссов было эклектичным: вокруг фигуры сына первого диктатора сплотились все, кто считался аутсайдерами в годину "парламентской олигархии". Тут были и мыслители вроде Александра Герцена и Николая Чернышевского, и генералы уровня Михаила Скобелева, и - разница в характерах и взглядах сказывалась на протяжении всего правления младороссов.
Первая партийная система
В 1870-е года резко изменился весь мир. Европейская война не выявила очевидного победителя, но способствовала дальнейшим конфликтам по всей Европе. Французы не смогли расчленить и разоружить Германию, а русские не покорили Польшу; границы на Балканах снова никого не устраивали, а итальянцы не собирались отказываться от борьбы за свое освобождение от Парижа. Но болезненные точки соприкосновения появились не в одной лишь Европе. Технический прогресс и экономическое развитие толкали европейские кабинеты к колониальной гонке; и желание присвоить себе новые земли приводило к столкновениям за далекими морями.
Изменилась и Россия. Она становилась государством индустриальным, в котором доля городского населения постоянно увеличивалась, а за счет государственных программ сокращалась ранняя смертность и росло число грамотных людей что в городах, что на селе. Углубилось социальное расслоение в крестьянской среде; появилась и оформилась в самостоятельную силу такая категория населения как пролетариат; стремительно росла общая численность населения, которое надо было куда-то девать. Городские массы все активнее вовлекались в политику, а с распространением грамотности совершенно новую значимость обрела печать. Осознанные усилия правительства в сотрудничестве с интеллигентами Образовавшаяся финансово-денежная элита желала получить влияние на реальную политику; ей время от времени пытались противостоять широкие массы. И все это происходило на фоне противостояния с Францией и ее союзниками в Европе и колониях.
Стремительно происходившие изменения в социально-общественном устройстве повели к радикальным новшествам и в политике. Она перестала быть делом мелких групп влияния и элитарных кланов; клубы продолжали свое существование, но уже не имели определяющего значения на государственные органы. Им оставалась роль либо неких "штабов мыслителей" при партиях, либо же способа досуга для партийцев. В новые времена требовались принципиально иные формы организации партий и движений; и к концу XIX столетия складываются партийные штабы, аппараты собственного чиновничества, появляются люди, профессионально занимающиеся партийной деятельностью на благо того или иного объединения.
Пожалуй, ближе всего к классической "клубной" схеме остались, как ни странно, российские либералы - потомки тех, кто в 1856 году нанес системе страшный удар. Деятели созданной в 1873-м "Свободной партии" старались подчеркнуть свою преемственность от Н. Тургенева и первого не авторитарного правительства. "Свободные" в большинстве своем были профессорами, юристами, адвокатами и журналистами, людьми интеллектуального труда и призвания к перу, не сохе, молоту или винтовке. Их объединяла вера в целебную силу прогресса и самодостаточную ценность свобод; свободный рынок и свободное предпринимательство станут становым хребтом обновленной России. Трудовое законодательство должно играть на руку предпринимателям, а внешняя политика носить строго экспансионистский характер. Единственным заметным исключением становился вопрос торговли с Францией: здесь даже либералы, тесно связанные с заводчиками, настаивали на высоких пошлинах и протекционизме. Сравнительно малая численность деятелей либеральной партии компенсировалась их тесными и зачастую не всегда официальными связями в элитах России: за этот период они никогда не потеряют влияния на правительство, пусть даже формально и не всегда в нем будут представлены.
Движение младороссов после смерти его основателя раскололось: в российской политике вместо них появились "Правое дело" с "Волей и трудом", отразившие правое и левое крылья соответственно. "Праводельцы" заняли консервативно-патерналистскую нишу в политике, настаивая на необходимости построения российского государства как органического, естественного и морального. Главный урок Революции они видели в способности людей к преодолению классовых барьеров во имя национального единства и, соответственно, настаивали на важной роли государства как посредника и арбитра. Сами они были консервативными мыслителями, крупными землевладельцами, промышленниками и военными; их агитация затрагивала умы богатых крестьян, городских обывателей, военных, рабочих государственных предприятий и ориентированных на внутренний рынок богатеев. "Праводельцы" участвовали в коалиционных правительствах с либералами и нередко занимали там "силовые" ведомства, на которых проводили политику нетерпимости по отношению к своим же бывшим однопартийцам...
А теми бывшими однопартийцами были социал-демократы, некогда представлявшие "левое" крыло младороссов. "Воля и труд" пришла к выводу о совершившемся предательстве революции: при всех их благих намерениях отцы-основатели республики пошли по буржуазному пути развития, тем самым они создали в России классическое капиталистическое общество со всеми его распрями и недостатками. Единственный способ с ними покончить - это организовать новую, пролетарскую и социалистическую по своему характеру, революцию.
Европейская война закончилась для России в целом неплохо: Польша Валевских была унижена и разгромлена, удалось сохранить Германию и укрепить свое влияние на Балканском полуострове. Русская армия взяла реванш за 1812, одержав победу в Варшавском сражении у самого принца-регента. Однако по мнению многих в России ее победа была неполной и даже оскорбительной для павших в неравной борьбе. Их требования продолжать войну и завершить ее на Рейне, если не в Версале, остались неуслышанными и теперь радикальные русофилы чувствовали себя чужими в российском истэблишменте. Недовольные "предательством" и "слабостью" младороссы под предводительством дипломата Николая Игнатьева сформировали Союз Защиты Отечества - праворадикальную и агрессивную организацию городских низов, патриотичных мещан и студентов. В парламентских выборах "Союзники" традиционно были слабы, зато на городских улицах их активность была видна и приметна. Без них не обходилась ни одна патриотическая манифестация, ни одно торжество в честь российской истории - и ни один гневный погром, направленный против ее врагов. Подтянутые, молодцеватые и вооруженные "Союзники" нередко помогали органам правопорядка в разгоне забастовок и социалистических демонстраций, тем самым проявляя свою лояльность государству и верность принципу частной собственности.
Стоит сказать, что уже к концу XIX века в "Воле и труде" наблюдался достаточно серьезный внутренний раскол по линии догматиков/ревизионистов. Как и во всей Европе русская социал-демократия проходила через мучительные и тяжелые дискуссии о перспективах (не)возможного мирного перерастания капитализма в социализм. В России эти дискуссии привели к выходу из состава ВиТ умеренных депутатов и политиков, создавших в 1904-м году Российскую социал-демократическую партию, в "Смоленской программе" отказавшейся от революционной борьбы и необходимости насильственных перемен.
К 1910-м, времени серьезных кризисов и сложных вызовов, Россия подошла вполне функциональной буржуазной многопартийной демократией. В Совете всея Земли были представлены "Правое дело", Свободная партия, "Воля и труд", Российская социал-демократическая партия и Союз Защиты Отечества. Кроме них в работе парламента участвовали беспартийные и "аграрии" - депутаты, представлявшие интересы трудового крестьянства и блокировавшиеся в зависимости от обстановки с кем придется.
Великая война стала жестоким испытанием для всех вовлеченных в нее сторон, и Россия не была исключением. Заключенный усилиями президента В. Шульгина "Священный союз" распался в 1914-м году, а потом имела место попытка социал-демократов и иных левых сил прийти к власти.
Вторая партийная система
После Великой войны многое изменилось в мире. Крушение Французской империи и социалистическая революция в Германии стали главными внешнеполитическими факторами жизни России в то время. С одной стороны, было покончено со старым врагом, угрожавшим России с начала XIX века. Падение колониальной империи Парижа открывало новые горизонты перед русскими предпринимателями, политиками и военными, а за счет эксплуатации открывшихся территорий поднималось и благосостояние простого населения. С другой стороны, победа красных в Германии стала поводом для возникновения тезиса о реальности и суровости "красной угрозы" для российских граждан.
В начале 1920-х годов ко власти в России впервые пришли левые:
В частности, новшеством с правого крыла стала Национал-республиканская партия России, основанная офицером и георгиевским кавалером Игорем Петровичем Стрельцовым. Свою идеологию "Стрельцы" характеризовали как "неопестелизм": их основателем был брошен призыв вернуться к изначальным ценностям революции 1825, дескать преданным элитами и отброшенными ради узурпации власти со стороны крупного капитала. В magnum opus Стрельцова пестелевская триада повторялась с одной любопытной перестановкой: теперь она звучала как Вера, Отечество, Свобода. Можно сказать, что НРПР оказалась идейным наследником младороссов середины XIX века: выступавшими за гражданскую солидарность и находившимися одновременно на антикапиталистических и антисоциалистических платформах.
Еще более сомнительным приобретением для политической системы стали "Черные сотни" - не партия в строгом смысле, но массовое движение в южных и пограничных русских губерниях.