| Изабель Бонапарт Isabelle Marie-Antoinette Justine Bonaparte 
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 8 мая 1896 - 5 мая 1904 | ||||
| Коронация: | 8 мая 1896 | |||
| Соправитель: | Наполеон V | |||
| Глава правительства: | Феликс Фор | |||
| Предшественник: | Тира Датская | |||
| Преемник: | Елена Романова | |||
| Наследник: | Наполеон VI | |||
| ||||
| 8 мая 1896 - 5 мая 1904 | ||||
| Коронация: | 8 мая 1896 | |||
| Соправитель: | Филиппо Богарне | |||
| Предшественник: | Тира Датская | |||
| Преемник: | Елена Романова | |||
| ||||
| 8 мая 1896 - 5 мая 1904 | ||||
| Предшественник: | Тира Датская | |||
| Преемник: | Елена Романова | |||
| Гражданство: | Французская Империя - Вторая Республика | |||
| Вероисповедание: | Католицизм | |||
| Рождение: | 5 июля 1877 | |||
| Смерть: | 29 апреля 1929 | |||
| Династия: | Бонапарты | |||
| Имя при рождении: | Изабель Мария-Антуанетта Жюстина | |||
| Отец: | Гюстав Матиа | |||
| Мать: | Владислава Матиа (Кобина) | |||
| Супруг: | Наполеон V | |||
| Дети: | Нет | |||
| Партия: | Беспартийная | |||
Изабель Мария-Антуанетта Жюстина Бонапарт (фр. Isabelle Marie-Antoinette Justine Bonaparte, 5 июля 1877, Париж, Французская Империя - 29 апреля 1929, Аяччо, Вторая Республика), в девичестве Данглар, при рождении Матиа - Императрица французов, королева итальянцев и защитница Антильских Островов (1896 - 1904), вдовствующая Императрица (1904 - 1917), глава дома Бонапартов-французских в изгнании (1917 - 1923).
Изабель родилась в обедневшей дворянской семье, дела которой с каждым годом шли все хуже. В 1888, когда ее отец окончательно проигрался и застрелился, казалось, уже ничто не спасет ее от печальной судьбы парижской нищенки-попрошайки; однако, старый друг семьи нувориш Эжен Данглар совершенно неожиданно предложил вдове выйти за него замуж. Тем самым Изабель Мария-Антуанетта, внезапно для самой себя, оказалась в высшем свете Парижа, а не на его социальном дне. Балованная, но решительная и жесткая девушка росла быстро, а все окружающие только завидовали ее успехам в учебе и привлекательности. Ее многочисленные таланты привлекли к ней внимание многих знатнейших пэров и богатейших промышленников, но все предложения отвергались и ею, и ее отчимом, который, покровительствуя ей, подыскивал самую лучшую партию. И такая представилась: после свержения Наполеона IV, на трон взошел его слабовольный брат, недавно ставший вдовцом; Эжен Данглар, сыгравший немалую роль в перевороте, вовремя напомнил о себе и заключил самую выгодную сделку за всю свою жизнь.
Так она стала супругой бездарного императора Наполеона V, формально правившего Францией с 20 апреля 1895 и до 5 мая 1904. Все это время фактическое управление государством сосредоточилось в руках ее и преданного ей до гроба премьер-министра Феликса Фора. Ее эпоха получила крайне противоречивые оценки; историки самых разных убеждений и уровней выносят ей различные вердикты, но, пожалуй, все-таки преобладает негатив. Изабель Марию-Антуанетту обвиняют в пренебрежении простым народом, провальной внешней политике, застое в вооруженных силах, крайней форме фаворитизма, процветавшего при ее неимоверно роскошном дворе, противоестественных сексуальных наклонностях и, наконец, в проигрыше своему пасынку Наполеону VI власти. Немало у нее и сторонников: многие убеждены, что она сыграла видную роль в эмансипации женщин во французском обществе; напоминают, как при ней процветали парламентская демократия и демократические свободы. Также многие ставят ей в заслугу, а не в недостаток, попытку наладить мирные отношения со странами "Аккорда"; наконец, Ф. Олланд, известный историк, убежден, что Бонапарт достойна быть символом борьбы меньшинств за свои права.
Можно также заметить, что правление Изабель многие специалисты считают апогеем "великолепной эпохи" во Франции, тон которой задавала сама Императрица французов, устраивая шикарные приемы, участвуя во многочисленных фотосессиях и покровительствуя деятелям культуры.
Биография[]
Детство[]
Особняк, в котором семья Матиа снимала комнаты.
Будущая самовластная Императрица французов, королева итальянцев и прочая родилась 5 июля 1877 в Париже, в семье офицера императорской гвардии Гюстава Матиа и его верной красавицы-супруги, этнической польки, Владиславы. Еще дед Гюстава доблестно служил в Молодой гвардии Наполеона Великого; а его предки, в свою очередь, также всегда находились на военной службе. Матиа были военной династией сколько себя помнили; отмеченные во многих сражениях XVIII и начала XIX веков. Сам глава фамилии героем прошел через Европейскую войну, приняв участие в самых ее кровопролитных баталиях и получив признание от самого принца-регента Жана Валентина, в скором будущем Наполеона III. Именно храбрость Матиа-старшего на поле боя позволила ему поправить финансовое состояние, переехать в престижный район и обеспечить красавицу-супругу всем необходимым. Проявленный им героизм во время Битвы народов позволил Гюставу остаться на службе в Гвардии, и теперь он нес охрану постоянной резиденции Императора - эпического дворца Фонтенбло. По дошедшим до нас свидетельствам, Матиа был на хорошем счету у Наполеона III, который всегда лично поздравлял его со днем рождения и дарил приличные суммы на день рождение супруги.
Гюстав очень сильно желал рождения крепкого мальчика, способного продолжить эту почетную в Империи традицию. Тяжелая беремянность наконец-то прошла, но Владислава принесла супругу только слабую, едва ли не мертвую, девочку. Врачи, принимавшие роды, поспешно предупредили: повторные роды почти что гарантированно прикончат молодую мать. Таким образом мечта Гюстава Матиа рассыпалась на глазах: он понял, что является последним представителем столь знатной и выдающейся фамилии. У него не получилось привязаться к нежеланной дочери, отношения с женой также ухудшились. Все это усугублялось из-за издевательств со стороны сослуживцев, подтрунивавших над болезненным самолюбием Гюстава и его несбывшимися надеждами. Нужно сказать, что гордость Матиа давно стала притчей во языцах и над ней подсмеивались с самого начала его карьеры, но только теперь стали делать это прямо ему в лицо. Он держался как мог, но терпения ему вскоре перестало хватать: он начал отвечать своим обидчикам, тем самым еще больше их веселя.
Изабель Матиа в 7-8 лет.
Оставленная мужем и никогда не любившая женские общества Владислава переключила все свое внимание на рожденную ею девочку. Служба мужа пока что приносила достаточно средств, чтобы Владислава могла проводить все свое время с дочкой, которую, в отличии от отца, обожала до умопомрачения. Несмотря на закономерные опасения докторов, Изабель быстро росла и поправлялась, ее здоровью уже ничто не угрожало. Постоянный медицинский надзор не требовался; друг семьи, врач Август Пети даже заявил, что уже в обозримом будущем Изабель Мария-Антуанетта вырастит в прекраснейшую из дам парижского света с восхитительным здоровьем. Но все это было только в будущем, причем в его исключительно радужном видении. Те немногие деньги, к которым жена Гюстава имела прямой доступ, были сразу же пущены на удовлетворение многочисленных потребностей малышки. Владислава охотно ограничивала саму себя в чем угодно, лишь бы ее ненаглядной осталось побольше. Её маленькая, теплая детская была воплощением мечты: множество игрушек, удобная кроватка и всегда рядом добрая матушка, готовая сделать что угодно на благо своей дочери.
Однако нельзя сказать того же самого насчет отца будущей Императрицы. Разочарованный и обиженный коллегами, Гюстав совершил огромнейшую ошибку, самую значительную во всей жизни: в мае 1885, когда его дочери еще не было и восьми лет, он вызвал на дуэль своего старшего офицера, принимавшего самое живое участие в его травле. Последний вызов принял с охотой, хотя знал не хуже Матиа, чем это чревато. Великолепный стрелок и умелый фехтовальщик, Гюстав с легкостью расправился со своим обидчиком, однако, о их столкновении было доложено кем-то из секундантов, и не абы кому, а самому Наполеону III. Ставивший превыше всего в жизни дисциплину и иерархичность, Император французов решил самолично разобраться с этим делом. Вникнув по своему обыкновению в детали, Наполеон III пошел на компромисс со своей совестью: уволив Матиа со службы, он не стал привлекать его к ответственности за убийство, а даже смог передать некоторую сумму "на временные расходы".
Парижское казино для высшего света, 1870-е.
Но утративший службу, Гюстав потерял и единственный смысл своего существования. Его попытки найти гражданскую работу ни к чему не приводили, так как он ничем кроме военной службы заниматься в принципе не хотел. Он нигде не задерживался долго, а его неприятный характер приводил к конфликтам между ним и работодателями, которые, в конце концов, занесли его в неформальные "черные списки" и отказались давать более-менее уважаемую должность. Ветеран Европейской войны и храбрый офицер теперь чувствовал себя выброшенным из привычного пространства, что привело к потере им психического здоровья. Гюстав был вынужден сидеть дома и проедать остатки сбережений, попутно мучаясь из-за одного только вида дочери, в которой начал видеть корень всех своих бед и злоключений. Согласно поздним рассказам Изабели и словам некоторых ее доверенных лиц, Матиа-старший нередко ее бил, а если Владислава пыталась вмешаться, защитить свое чадо - то он отыгрывался и на ней. Однако в 1888-м он открыл в себе новую страсть: карточные игры. В сомнительных, полных жуликов притонах на окраинах Города Огней он последовательно оставил свои сбережения, ценную мебель, форму, украшения супруги, награды, шпагу, Если верить сведениям историка Франсуа Олланда, в конце Гюстав начал играть на свою жену, однако, в ноябре 1888 был уличен в жульничестве и убит в притоне.
Теперь Владислава осталась одна с 11-ти летней девочкой и кучей долгов мужа на руках. Его кредиторы и партнеры отказались давать какие-либо поблажки вдове, требуя погасить все оказавшиеся у них на руках расписки как можно скорее. Стараясь изо всех сил не уронить свое достоинство и честь покойника, Владислава распродала все свои оставшиеся украшения и практически всю мебель; когда же этого оказалось недостаточно, Матиа пришлось продать свою квартиру в особняке и переехать на местожительство к дальним родственникам. Те особо не любили польку Владиславу, полагая, что из-за нее Гюстав и пошел по кривой дорожке; ей намекнули, что долго терпеть ее присутствия в доме не намерены. Все еще оставались некоторые, самые крупные, непогашенные долги: темные тучи сгущались над остатком семейства Матиа.
Юность; новый дом[]
Эжен Данглар, середина 1880-х.
Но здесь случилось то, что много позднее Ф. Олланд, глубочайший поклонник Изабели I, назовет "природным чудом": Владиславу посетил ее давний тайный поклонник, молодой и амбициозный магнат Эжен Данглар, сделавший свое состояние на поставках оружия в армию во времена Европейской войны. Они познакомились в одном из многочисленных парков Парижа довольно давно, еще когда Гюстав служил и семья Матиа была на зависть другим счастливой и крепкой. Узнав ее имя, Эжен избрал очаровательную польку дамой своего сердца: скандальный магнат и нувориш, едва-едва отошедший от пагубной привычки швыряться деньгами направо и налево, не на шутку влюбился в замужнюю и порядочную женщину. По свидетельству близких к нему лиц, Эжен мечтал о ней, рассчитывая так или иначе добиться своего. Та уже давно забыла о самом факте встречи, но привыкший добиваться своего тем или иным путем Данглар постоянно следил за Матиа, поджидая удачного шанса. Он и настал в ноябре 1888, когда Владиславу с Изабелью едва ли не выгнали с квартиры родственники, а срок уплаты векселей неумолимо приближался.
Тогда он и сошелся с Матиа, которые отчаянно пытались найти выход из сложившейся ситуации. Продавшая к тому моменту уже решительно все, что обладало малейшей ликвидностью, Владислава оттягивала как могла неизбежный момент своего ухода на панель - как оказалось, это был верный путь. Сохранивший к ней свою страсть в полном объеме Эжен практически с порога предложил Матиа стать его женой: это избавило бы вдову и ее дочь от финансовых невзгод навсегда, позволило бы избавиться от преследовавшего их по пятам призрака нищеты. Взамен Данглар просил немногого: обещая быть учтивым и добрым мужем, он требовал исключительной верности и почтительности со стороны вероятной супруги. Учитывая его далеко не однозначное положение в обществе, Эжена вполне можно понять - его дому требовалась респектабельная хозяйка, а не простая содержанка, коих Париж мог предложить бесконечное множество. Поэтому Олланд счел возможным оправдывать его расчетливый цинизм; другие исследователи полагают, что, кроме рациональных причин, имелась еще одна немаловажная: нувориш был одержим фигурой вдовы и не собирался делить ложа ни с кем больше. В доказательство этого Г. Филиппо приводит переписку Данглара с деловыми партнерами, фрагменты которой стали доступны для изучения после Великой Октябрьской революции: в ней магнат часто упоминает, как после встречи с Владиславой отказался от посещения даже наиболее приличных и дорогих домов терпимости. Бессильный против своей одержимости, Эжен даже примирился с необходимостью воспитывать чужую дочь - впрочем, на нее у него были некоторые планы.
Реконструкция спальни Изабели до замужества.
Матиа сделала трудный выбор: на католический сочельник 1888-го была приурочена их скромная, по настоянию невесты, свадьба. Единственными гостями на ней были доверенные деловые партнеры Данглара, так как немногочисленные знакомые отвернулись от Владиславы окончательно, посчитав, что ее скорбь по первому мужу была фальшивой и разбилась об первую груду франков. В чисто мужском обществе мадам Данглар очаровывала всех: под воздействием спиртного, знакомые ее нового мужа частенько приставали с неприличными предложениями к новобрачной, от которых она пыталась отшутиться. Пока Владислава принимала кисло-сладкие комплименты в свой адрес, ее дочь играла в детской - самой обширной и роскошно обставленной из всех, какие она когда либо видела. Она была абсолютно счастлива в тот день, что запомнит на всю оставшуюся ей жизнь - ранним утром следующего дня она пообещает себе сделать все от нее зависящее, чтобы и дальнейшая жизнь проходила также. Эти слова, произнесенные ею в зеркало и адресованные своему отражению, станут впоследствии ее главным жизненным девизом.
Эжен Данглар отличался своим потрясающим умением делать колоссальные деньги, потрясающим даже по меркам скоробогачей конца XIX века, когда состояния наживались стремительно, и также стремительно проматывались. Впрочем, здесь начинались различия: любивший жить роскошно, второй муж Владиславы Кобиной всегда знал меру и мог ограничить свои потребности. К тому же он отличался редкостной чуйкой на прибыльные дела: он занимался всем, ему было дело до всего, а в деловом мире Франции знали - если за это берется Эжен, то предприятие стоящее. Его состояние множилось, а вместе с ним увеличивались средства, которые он мог позволить себе тратить на содержание семьи в подобающем образе. Уже с 1889-го Данглар начинает интересоваться политикой, примкнув к правому крылу Бонапартистской партии, где он стал уважаемым спонсором и авторитетной фигурой. Таким образом, теперь он заполучил к своему денежному капиталу политический вес, сделавшись практически неуязвимым для любых недоброжелателей. Как можно заметить, у Дангларов появился крепкий фундамент для построения дальнейшей семейной жизни.
Данглар заботился о содержании не только жены, но и дочери, предоставив ей превосходное домашнее образование; любопытно, что все нанятые им преподаватели были женщинами. Кроме того, отчим Изабель бдительно следил за тем, чтобы отношения падчерицы ни с кем из знакомых ей молодых людей не выходили за строгие рамки приличий. Ф. Олланд в своей биографии Изабель полагает, что именно это стимулировало развитие у неё бисексуальных наклонностей, поскольку из-за подобного воспитания она была лишена возможности общаться с мужчинами. В частности он утверждает, основываясь на некоторых обмолвках будущей императрицы и свидетельствах третьих лиц, что науку любви она постигла со своей преподавательницей музыки Генриеттой Бонье в 15 лет, а в дальнейшем она неоднократно имела половые контакты с несколькими служанками матери. Впрочем, никаких точных подтверждений подобным утверждениям на данный момент не существует.
К шестнадцати годам Изабель выросла в красивую и обаятельную девушку, пленявшую сердца многих знакомых Данглара. Сам Эжен, впрочем, не торопился выдавать её замуж, ища возможность найти выгодного жениха - причем не просто богатого, но и, желательно, со связями в политическом руководстве Французской империи. Впрочем, злые языки поговаривали, что финансист неспроста не спешит расставаться с падчерицей, выросшей столь похожей на её мать в молодости; Олланд в биографии Изабель также предполагает, что между ними существовали более чем родственные отношения. По свидетельствам друзей семьи, после семнадцатого дня рождения Изабель Эжен полюбил наряжать падчерицу в старые одежды матери и стал относиться к ней с особенной теплотой, которую ранее с его стороны никто не замечал. С тех пор он стал брать Изабель на все свои деловые встречи, причем юная красавица произвела фурор среди парижского высшего света.
По-прежнему холодная и недоступная, девушка вместе с тем разбила сердца множеству мужчин, включая тех, что были гораздо старше её. Ф. Олланд предполагает, что Эжен Данглар не только растлил Изабель, но и использовал её для того, чтобы соблазнять и/или шантажировать тех, на кого он намеревался оказать влияние. По мнению Олланда, именно этот период в жизни Изабель позднее привел к тому, что в плане личной жизни она в дальнейшем предпочитала женское общество мужскому. Действуя через этот и иные каналы, Данглар смог, в конечном итоге, убедить овдовевшего Наполеона V, привлеченного как внешностью и умом потенциальной супруги, так и огромным приданым, которое отчим сулил за неё, взять девятнадцатилетнюю Изабель в законные жены.