ВНИМАНИЕ! ДАННАЯ СТАТЬЯ СОДЕРЖИТ ШОК-КОНТЕНТ! ЧИТАТЬ СУГУБО НА СВОЙ СТРАХ И РИСК.
| ” | Убивайте всех! Здесь у Господа нет своих! (Лев Победоносцев)
|
“ |
| ” | Не хва...ет времени. Быстро п..ш. Здесь ад всех убивают всех перед. ред. и на слов. я все. (Последняя записка Ларисы Рейснер)
|
“ |
| ” | Россия выносит однозначную оценку событиям 1-2 января. Мы требуем приговорить их к смерти. (Иван Вышинский на Лионском Трибунале)
|
“ |
| Резня в Кельне | |||
| Основной конфликт: Вторая Европейская война | |||
 Обнаруженное массовое захоронение под Кельном, примерно 1944-1945. | |||
| Дата |
10 декабря 1940 | ||
|---|---|---|---|
| Место |
Кельн, Германская Социалистическая Республика | ||
| Причина |
Убийство французских офицеров неизвестными; стремление оккупантов жестокостью сломить волю населения к сопротивлению. | ||
| Итог |
Уничтожение большей части жителей города; коренной перелом в настроениях населения нейтральных стран. | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Резня в Кельне - массовое избиение мирного населения города Кельна, осуществленное французскими оккупационными войсками 10 декабря 1940. По решению Лионского Трибунала объявлена одним из самых страшных военных преступлений в истории человечества: в ее ходе было зверски убито более 180 тысяч человек, в том числе и граждане нейтральных на тот момент стран. Число же раненых и искалеченных точно установить уже никогда не удастся, но точно известно, что после войны население Кельна составляло лишь 45 тысяч здоровых граждан.
Было установлено, что Резня не была случайным происшествием - к ней заранее готовились, ее во многом продумали еще до захвата Кельна. Оливер Фурнье и высшее руководство Франции намеревалось тем самым сломить волю немцев к сопротивлению, ускорив свою победу над почти уже сломленной ГСР. Единственным темным моментом в этой истории является роль Шарля де Голля, командовавшего французскими войсками. Изначально не предпринимая каких-либо действий, он в последний момент остановил кровавую бойню, тем самым по сути спасая жизнь оставшимся жителям города. Считается, что именно с этого момента отношения между Фурнье и де Голлем начинают стремительно ухудшаться, что, вкупе с чередой поражений на фронте, вылилось в "Дворянский заговор".
Также во многом Резня способствовала коренному перелому в сознании граждан нейтральных стран. Люди мира смогли увидеть истинное лицо Народно-государственной идеологии, которое раннее ей удавалось прятать. Буквально через несколько дней в России с триумфом избирается Василий Шульгин, сходу объявивший войну коалиции Парижа, тем самым предрешив исход Второй Европейской войны.
Предыстория
К началу года Германия оказалась в ужасной ситуации. Танковые клинья Франции прошли как горячий нож сквозь масло, прорываясь стремительно вперед. Ослабленная репрессиями офицерского аппарата Народная армия, значительно уступавшая и в техническом плане, несмотря на храбрость солдат, быстро откатывалась на восток. Операция "Чудо" шла со значительным опережением графика, французские генералы уже готовились в январе въехать в Берлин победителями. Европейские государства не проявляли заинтересованности в поддержке коммунистического правительства, а президент Моусли негласно торговал с Парижем, позволяя тому получать необходимые ресурсы для военной промышленности. Во многом это было вызвано стремлением Моусли покончить с коммунизмом чужими руками, обезопасив свою страну от, как он считал, главной внешнеполитической угрозы. Руководство России, чьи отношения с новой Германией выстраивались очень плохо, даже чинило преграды добровольцам, отправлявшимся в ГСР в составе интербригад. .
7 декабря ударные части 7-й армии, находившейся под прямым командованием де Голля, вышли к Кельну. Обороняла город лишь жалкая кучка соединений Народной армии и раббатов, общей численностью в 8К человек и без тяжелого вооружения. В городе началась паника, усиленная французскими провокаторами, щедро заброшенными в страну еще до начала войны. Никто и не пробовал организовать эвакуацию: партийные и государственные чиновники бежали первым, бросив своих людей на самих себя в почти что окруженном городе. Единственным из высшего руководства остался Аденауэр, пытавшийся еще что-то предпринять для спасения хотя бы детей. По его инициативе, в Рейн полетел архив КПГ, хранившийся в Кельне, и все имущество парторганизации: освободившийся поезд был набит детьми, которые отправлялись на восток. Этому составу лишь чудом удалось прорваться сквозь еще неплотное окружение французских частей.
Затем, примерно вечером 8-го, начинаются бои в пригородах. Стараясь выиграть время, председатель местной КПГ выводит на улицы всех мужчин, хватающих все, что может быть оружием - инструменты, какой-либо сельскохозяйственный инвентарь или даже предметы интерьера. Улицы покрылись баррикадами, но шум битвы слышался все ближе и ближе. Становилось понятно, что сдержать противника не получается. И вот, все стихло, на минуту. Теша себя напрасной минутной надеждой, жители начали поздравлять друг друга с победой. Но вот, на центральную улицу, где стоял сам глава города со своим отрядом, выехали французские барели, гнавшие впереди себя пленных народоармейцев. На флагманской машине стоял молодой офицер с государственным знаменем Франции в руках, явно красуясь собой и наслаждаясь минутой славы. Вся его поза излучала такую уверенность в своих силах, что, по словам видевших Аденауэра, тот за минуту постарел лет на 10. Предвидя бесполезность сопротивления, глава партийной ячейки приказал уступить силе.
Кельнский вокзал, исторический снимок.
Одновременно на вокзале грузится последний поезд, отбывающий на восток. Невозможно передать человеческими словами, что тогда происходило на вокзале Кельна. Там смешалась вся палитра человеческих чувств; хотя, конечно, преобладали темные оттенки: ненависть, эгоизм и алчность. Толпа пыталась пробиться в и без того переполненные вагоны, готовые, казалось, рассыпаться под тяжестью людских тел. Считались счастливцами те, кому удалось отстоять место на крыше какого-нибудь вагона - и это зимой в адский холод и пронизывающий до костей ветер! Когда в полночь поезд таки отбыл, площадь покрылась криком отчаяния и боли: оставшиеся слишком ясно представляли свою участь и посылали прокляться по адресу тех, кому удалось сбежать с этим последним, как они считали, поездом надежды. А пассажиры же его несказанно обрадовались своей удаче и уже готовились изъясняться с органами ГСР на своей территории.
Но им не пришлось этого делать. За десять километров от Кельна поезд был остановлен батареей Французского Государства. Солдаты выгнали пассажиров из вагонов, ожидая, очевидно, каких-то инструкций от вышестоящего руководства. Немецкие старики, женщины и маленькие дети простояли три часа ночью по холоду, а у многих из них не было теплых вещей. Люди согревались как могли: прыгали, быстро ходили, растирали себя и друг друга руками. В темноте они не могли видеть довольных и улыбающихся лиц врагов, радовавшихся столь незавидной судьбе "немецкого зверья",как их называли в военной пропаганде. Какой-то молодой девушке, лет, по воспоминаниям собратьев по несчастью, 18, удалось убедить одного офицера отвести ее в наспех оборудованную землянку. Больше её уже никто не видел, а остальным оставалось лишь строить предположения насчет её судьбы. Наконец, в четыре утра фрапцузы погнали всех пассажиров и экипаж несчастного поезда пешком назад, в Кельн. Уже тогда наиболее ослабленные старики падали в снег и не могои сами подняться. Тогда французы отгоняли от них всех остальных и просто гнали толпу вперед, оставляя несчастных околевать от мороза, не имея никакой надежды на спасении. Матери часто несли детей на руках, пытаясь отбиться от "умных" и "приятных" комплиментов со стороны вражеской солдатни. Примерно в шесть утра они дошли, потеряв к тому моменту больше сотни человек - впрочем, особо не считали.
Лариса Михайловна Рейснер, журналист.
В то же время в городе продолжала работать, никуда не намереваясь бежать, Лариса Михайловна Рейснер, известная своими социалистическими политическими идеалами журналист. Кроме того, она имела известность настоящей Валькирии, всегда мчавшейся навстречу опасностям и приключениям, если из них складывался интересный материал. Сила ее женской привлекательности была настолько велика, что современники припысывали ей романы со всеми более-менее известными деятелями культуры 20-30-х, а потомки - роман с Василием Шульгиным. За свою журналистскую деятельность на Кавказе во время подавления там "Исламского возрождения" получила от президента Виктора Чернова наградной револьвер системы "Наган" с гравировкой: "Глаголом жги сердца людей". Она не пропустила ни одного важного конфликта эпохи Интербеллума; собственно, она и сейчас оставалась на своем посту, никуда не собираясь убегать с него. Вместе с Ларисой путешествовал Глеб Анатольевич Боголюбов, ее гражданский муж, взявший фамилию жены. Они были одним из мощнейших журналистских тандемов своего времени, их репортажи перепечатывались огромными тиражами, принося авторам всемирную известность. Глеб в этом тандеме занимался художественной частью, правя тексты жены, доводя их до совершенства слова и мысли. По воспоминаниям друзей, эти двое искренне любили друг друга, доходя в своей страсти до экзальтации чувств. Эта пара не могла не вызывать симпатию нежностью к друг другу, готовностью умереть друг за друга и ради своего дела.
Французский флаг в руках "лишенки", Кельнский собор.
Все 31 декабря 1940 года французские части шли мимо Кельна, оставив в городе, казалось, незначительный гарнизон. Никто не вмешивался в мирную жизнь горожан особенно жестко, а то, что было сделано, в принципе было ожидаемо: заменены надписи на улицах на французские, было произведены незначительные конфискации и аресты наиболее известных коммунистов из местной ячейки. Это не вызвало особых протестов у населения, которое начало уже было успокаиваться относительно своей участи.
Уже к новогодней ночи в городе открылись увесилительные заведения, в которые начали массово приходить на "трудоустройство" многие жительницы Кельна, в прошлом называемые "лишенками" и "бывшими". В них бушевали страсти и ненависть: многие из них ожидали прихода французов и избавления от власти коммунистов, которые целиком испортили им жизнь. Они вполне справедливо полагали, что ничего хуже быть уже просто не может на этой Земле. На фасаде дома культуры офицеры 15-го мотострелкового батальона немедленно вывесили табличку, приглашавшую всех желающих на танцы. Особенно, как в ней говорилось, приветствовалась активность местного женского населения. И, не смотря на мольбы, уговоры, прямые запреты со стороны родственников, на собрание действительно пришли примерно 5-8 женщин разного возраста и социального положения. Присутствовала и Рейснер, полностью соблюдавшая журналистский дресс-код: белая повязка на рукаве и белая же кокарда на шапке. Именно оттуда начались события, в дальнейшем прозванные "Резней в Кельне".
Ход событий
Танец Смерти
Примерно до часа ночи двадцать третьего января все шло достаточно цивилизованно. Французы и их союзники радовались победам, поздравляли друг друга со скорой победой над Гприличий, которая у них уже не вызывала сомнений, и, сравнительно воспитанно, ухаживали за пришедшими на танцы дамами. Те же пытались соблюсти какие-то приличия, хотя получалось это, мягко сказать, плохо. Не желая больше видеть подобного морального падения людей, Лариса Михайловна ушла на свою съемную квартиру в час пятнадцать ночи, намереваясь выспаться перед завтрашним днем. Буквально через три минуты на танцевальной площадке раздалось два пистолетных выстрела, немедленно прекративших все веселье. Преступник был задержан почти мгновенно: ею оказалась 16-ти летняя Виктория Браун, красивая молодая девушка и один из членов ячейки КПГ в городе. Её отвели в комендатуру, а толпа бычтро разошлась.
Виктория Браун, 15-ть лет.
Настроение французских солдат начало быстро меняться в куда более худшую для местного населения сторону. Но, пока почти весь город еще спит, жизнь бурлила исключительно в комендатуре. Преступница и не думала оправдываться или врать новому главе города: она сразу сказала, что убила двух офицеров армии Французского Государства из-за желания хоть как-то отомстить врагам за жертвы своего народа и гибель своего отца в первые же дни войны. Казалось, что все вполне четко и понятно, раз сама преступница признает свою вину и указывает на причину, побудившую взяться за оружие и нанести удар изподтишка. Но от коменданта Максима Тенардье просто так избавиться было невозможно. По его приказу Браун доставили в подвал, где жестоко истязали. Сохранившийся протокол упоминает, в частности, побои, вырывание целых пучков волос из головы и своеобразной "вишенкой" стал загон игл под её ногти. Измученное юное создание не могло стерпеть всего ужаса, свалившегося на неё, и начала говорить нужные своим палачам вещи. Она рассказала о существовании подпольного отряда КПГ в городе, созданного еще прошлым главой города, членом которого она и является. В задачи его входило убийство офицеров врага, самые разнообразные диверсии, пропаганда в среде мирного населения и многое другое. Под пытками несчастная выдала всех, кого знала: хорошо налаженная репрессивная машина Франции начала очень быстро работать. Они с помощью местной агентуры занялись арестами всех названных Викторией людей.
| ” | Мы с Ларисой остановились у немецкой семьи интеллигентов, жившей в центре Кельна. Ему примерно сорок, ей - немногим меньше. Оба они типичной немецкой внешности. Жили они бедно но дружно, о прошлом не любили говорить, как и о политике. Муж работал в местной газете, а она управляла домашним хозяйством. Все в них выдавало хорошее воспитание, которое они неумело скрывали под личиной "истых пролов".
Помню, тот ужасный день начался с мощнейшего удара в дверь. Он потряс ее, по всей квартире раздался оглушающий звук. Наши хозяева сразу побежали к ней, пытаясь предупредить срыв двери с петель. Я же, наспех одевшись, вбежал в комнату жены. Та, недавно встав, смотрела на мир все еще сонными глазами, не понимая причин моего вторжения.
Лариса в мгновении ока встала со стула, на котором сидела, и положила наган в карман. Сон мгновенно пропал: передо мной снова стоит она, Лариса Рейнсер, моя боевая подруга, с которой мы брали те несчастные аулы и защищали Клин. Ее фигура излучала уверенность в своих силах и своей правде, ради которой мы и прибыли сюда. Я тогда был уверен, что она в одиночку может свернуть горы и повернуть реки вспять. Эх.. Мы вышли к нашим хозяевам. Перед ними стоял тщедушный офицерик, одетый в боевую форму "Государственной Гвардии", этого ужаса, сборища всех подонков мира, возглавленного ублюдком и выродком. В своей руке он сжимал пистолет, вся поза излучала нахальство. Лицо было изрезано шрамами, оно не могло вызвать ничего, кроме отвращения. Волосы цвета смолы были аккуратно пострижены и собраны: казалось, этот гад пришел не в оккупированный город, а на парад в своем гадком Париже. За его спиной я разглядел трех "братьев" с автоматами, готовыми стрелять. Бросив стремительный взгляд на хозяев, я осознал всю разницу их характеров: он сжал кулаки и налился злобой, она зарыдала и регулярно поднимала руки к небу. - Доброе утро, сударь, - своим ласковым голосом на безупречном французском молвила Лариса, - чем мы об.. - Молчать! Я с приказом, комендатура! - Беспощадно издеваясь над немецким, как будто сплевывая слова, говорил он, - я пришел освободить помещение. - На каком, дозвольте узнать, основании? - Все еще тихо отвечала жена, но я чувствовал, как в ней растет отвращение. - Эта квартира представляет собой частную собственность, господин офицер. Боюсь, у Вас будут проблемы. - Молчать! Я брат "Гвардии", тупая дура, Хорриган. Я освобождаю эту квартиру для постоя высшего капеллана, ты не помешаешь мне! - Даже перейдя на французский, этот недоросток сохранял свою ужасную манеру говорить, провоцировавшую собеседника. К тому же, он назвал мою любимую дурой, чего я е мог снести. - Господин Хорриган, кажется, произошло недоразумение. Нам надо все обсудить, вы сами все поймете, - как можно тише и четче говорил я, - и уйдете с миром, не тревожа верных... - Хватит! Время обсуждения вышло! Братья, гоните их! - Гневно выпалил ублюдок, обернувшись к своим соучастникам. За секунду нас с хозяевами вышвырнули из квартиры, не дав даде взять каких-либо вещей. Стоя на улице, наша хозяйка разрыдалась еще громче. Упав на колени, она подняла голову к небу и спросила Его: - За что ты посылаешь нам такие испытания, Боже! К ней подошел ее супруг. Вытерев ее следы об свой рукав и гладя ее по головке, он ответил. - Это - расплата, дорогая. Расплата за 1920-й год. Кара Господня спустилась на нас, и у нас нет иного выхода , кроме как подчиниться Его воли. Но, будем верить... Все им воздастся! - В ярости обернувшись к своему бывшему дому, несчастный погрозил ему кулаком. |
“ |
Уже к 9 утра 23 декабря они собрали примерно 36 человек самых разных возрастов, обоих полов и различного социального положения. Всех их объединяло одно - они были названы кем-то участниками подпольной ячейки КПГ в Кельне. Комендант не хотел долго "тянуть резину" и "играть в милосердие": по его приказу было решено расстрелять всех пленников в месте массового скопления народа. Используя принуждение, французы согнали к главному собору города толпу жителей. Особенно любопытные забрались на крыши соседних зданий, стараясь ничего не пропустить из предстоящего события.
Аденауэр в молодости.
Линию "коммунистов" возглавлял сам Ганс Аденауэр. Он выглядел усталым и побитым, от его приличного костюма остались лишь жалкие ошметки, но он все равно сохранял чувство собственного достоинства и глубокого презрения к палачам. Чувствовалось, что им не удалось его сломить. Изредка он бросал пару утешительных слов стоявшей рядом Браун, не зная, что она-то и запустила цепь этих пагубных событий. Большинство арестованных сохраняли присутствие духа, лишь трое из них ползали на коленях перед конвоирами, умоляя о помиловании. Те в ответ беспощадно били их по лицам кованными сапогами, обмениваясь между собой остротами различной степени приличности. Все, казалось, чего-то ждали.
Действительно, только в 11:45 по местному времени появился "скороход" от коменданта, велевший немедленно приступить к расстрелу. Начали стрелять с правого края колонны - по такой логике, Браун и Аденауэр погибали ьы последними. Но та попыталась сбежать; ближайший офицер Французской армии одним мощным ударом руки свалил несчастную на землю, после чего пристрелил в затылок. Ганс в ярости прыгнул на того, но был убит еще в прыжке под адский хохот начальника команды. Всего за две минуты все 36 арестованных были убиты, положив тем самым начало кровавому счетчику 23 декабря. Трупы было запрещено убирать: они остались, покрывая кровью ступени Кельнского собора, на месте в назидание остальным немцам.
Толпа была в ужасе. Те, кого вчера не гнали по заснеженным путям в этот проклятый город, впервые столкнулись с истинным лицом новой власти. Другие же только получили очередное подтверждение своих выводов, сделанных совсем недавно. По свидетельствам мужа, присутствовавшая при казни Рейнсер едва удержалась от различных необдуманных шагов. В почти полной тишине побежденные слушали пятиминутную речь начальника расстрельной команды, в которой тот на ужасном немецком требовал абсолютного повиновения, угрожая ввести в городе систему заложничества и круговой поруки членов семей друг за друга. Наконец, все разошлись. Это было ровно в 12 дня.
Прибытие Льва Победоносцева, последние часы
| ” | Прошу прощения у многоуважаемого читателя, что воспроизвожу в книге сцену диалога Победоносцева и коменданта Жерома Можирона, известную нам по допросам последнего, но я обязан это сделать. Иначе читатель не поймет всего мрака, бывшего у них в душах. Я снабжу эту сцену своим описанием, чтобы воссоздать этих "героев" во всей их "красе".
- В см..мысле? - Пораженно устанвился на гостя хозяин. Тот никак не ожидал подобного заявления.
- Присоединиться. Ваши люди должны участвовать в торжестве. Ах, какой прекрасный будет вечер для нашей Веры и Страны! Сегодня мы очистим, - экзальтированно кричал гость, - Землю, этот Божий Дар, от свиней, боровов и их поросят! Никто не уйдет от нашей праведной кары! Младенец, школяр, студент, взрослый, старик и старец - все они долдны умереть, чтобы Франция... Франция жила в веках! Сколько времени? - неожиданно сменив тему, спросил у коменданта капеллан.
Последовав за ним, Жером обнаружил на улице большое скопление солдат с факелами и оружием. Они все, судя по нашивкам, принадлежали к Гвардии; лицо каждого было искажено ненавистью и желанием убивать ближнего. Вышедших к ним представителей командования они встретили криками, славившими Францию и Магистра, но они прекратились, как только Победоносцев поднял вверх кулак. На минуту установилась торжественная тишина... И, подобно раскату грома, раздался торжествующий крик Победоносцева, явно довольного собой: - УБИВАЙТЕ ВСЕХ! ЗДЕСЬ У ГОСПОДА НЕТ СВОИХ! |
“ |
Но страдания города только начались. К нему начали постепенно стягиваться сводные бригады "Государственной Гвардии", образованные, как считают историки, специально для участия в событиях в Кельне. Они призывают обратить внимание на состав этих подразделений: туда были включены наиболее отмороженные личности, многие из которых во Второй Республике имели проблемы с законом. Также в них вошли добровольцы из Польши, известные своей кровожадностью и самые жестокие солдаты регулярной армии. Образованы две из трех бригад были только в середине декабря, в новом составе в боях не участвовали, а после Резни соединения были расформированы.
Отдельным пунктом стоит упомянуть "Святое войско". Это был батальон "Государственной Гвардии", лично подчиненный капеллану Победоносцеву и комплектовавшийся из наиболее фанатичных католиков Ордена. Некоторые из них, как и командир, были сами священниками, но большинство составляли ветераны ВВ, ударившиеся в воинствующую религиозность после поражения Французской Империи. Для этих людей Лев Победоносцев был живым святым, воплощением легендарного святого Дениса, оставившего память о сеье в старинном воинском кличе. Каждое его слово для них становилось неприложной истиной, поступок - примером для подражания, а приказ - собственным желанием. Каждый вступавший в этот батальон клялся принять самое деятельное участие в очищении мира от ересей - и они были готовы приступить к исполнению принесенного обета.
К 5 часам дня три бригады ("Возмездие", "Наполеон Великий", "Святое Войско") под руководством самого Льва вошли в Кельн. Первоначально отряд ничего не предпринимал: единственное, были высланы разведчики, составившие более подробный план действий. Остальные компактно расположились у здания комендатуры, никуда не расходясь. Расставленные караулы разгоняли немногих решительных горожан, интересовавшихся их действиями и внешним видом.
Огнеметный танк N-2 на улице Кельна, примерно 6 часов вечера 1 января 1940.
Через примерно полтора часа в город были доставлены огнеметные барели "N-2": они вышли на диспозицию уже к началу 7 часа. Именно тогда Победоносцев отдал простой приказ собравшимся: очистить город.
К тому моменту город начинал засыпать: приближалось время комендантского часа. Семьи ужинали тем немногим, что удалось так или иначе достать, и старались не обсуждать сегодняшнюю казнь. Родители укладывали спать своих детей, убеждая их завтра не выходить на улицу. Малыши и подростки неохотно соглашались посидеть дома и помочь по скромному домашнему хозяйству. Уже где-то мирно храпели старики, втихомолку проклиная оккупантов-французов и надеясь на скорое освобождение. Матери укачивали младенцев в люльках, напевая им тихие и мирные песни, говорящие о волшебных и далеких странах. Мужья успокаивали жен, вернувшихся с площади, уговаривали их сохранять силу духа и волю к жизни. В некоторых домах уже спали, на всякий случай плотно занавесив шторы и закрыв двери на замок. Несчастные не знали, что их судьба уже давно решена за них, и что замки не помогут ее избежать. Совсем не помогут.
В то же время пара Рейнсер находилась недалеко от тюрьмы города, вынашивая планы на завтрашний день. Они и так нарушили приказ коменданта, велевшего им скорее убраться прочь из города, так как продолжали искать интересные материалы для своей газеты. Несмотря на официальное распоряжение и настойчивые просьбы Глеба, Лариса решила провести здесь еще один день, потратив его на самостоятельное изучение порядков, сложившихся на оккупированной территории, так как она уже привыкла к риску и была готова идти на него снова и снова. В ее блокноте, который она везде таскала с собой, уже были пометки о казни 36 человек, принудитетельное выселение мирного населения и жестокого обращения с ним. Прямо сейчас они намеревались так или иначе проникнуть в тюрьму, где содержались военнопленные, и поговорить с ними. Но, внезапно, по всему городу раздался звук выстрелов. В тот же момент ночь озарилась светом - то горели жилые здания, избранные на роль факелов в этом ужасающем событии. Глебу удалось оттащить Ларису в более-менее безопасный закоулок, где они решили обождать. Именно так началась одна из самых трагических страниц немецкого народа.
Бойня
В 7 часов 4 минуты по местному времени солдаты приступили к исполнению своих задач. Огнеметные барели почти синхронно подожгли несколько жилых зданий на разных концах города, которые осветили собой сцену ужасной трагедии. Люди поздно старались бежать: большинство из них задохнулось в дыме, а счастливцы, выбежавшие или выпругнувшие из объятых пламенем построек, были убиты при попытке к бегству.
От комендатуры быстро по всему городу расползались отряды по 5-7 человек во главе с сержантами, которые обладали навыками боев в городской местности. Они быстро врывались в досыпавшие последние минуты здания и беспощадно убивали всех, кого находили. Обычный их штурм квартиры выглядил так: один охраняет выход из дома, один стоит на лестничной площадке, еще один прикрывает остальные двери, а оставшиеся, выломав дверь, входят внутрь. Мирное население, застигнутое палачами врасплох, разумеется не могло оказать им сопротивления, а к мольбам своих жертв французы были глухи. Убивали всех - мужчин и женщин, детей и стариков, здоровых и больных, пытавшихся убежать или откупиться. Осознавая масштаб предстоящей "работы", солдаты двух из трех соединений старались делать ее как можно скорее.
Многие бойцы батальона "Возмездие", который на 1/3 составляли уголовники, проявляли особую жестокость, принципиально умертвляя немцев штык-ножами или иным холодным оружием. По свидетельствам их командиров, часто в ход шло "бытовое" оружие - штопоры, бутылки, вилки. Буквально понимая приказ Победоносцева о необходимости преподать вечный урок "боровам, свиньям и их поросятам", эти убийцы растягивали смерть многих несчастных, попавшихся им в лапы. Озлобленный и жаждавший крови разум Льва направил их на квартиры к прошлой элите, где они вполне могли разгуляться. Сохранились воспоминания переживших Резню о том, как бойцы "Возмездия" насиловали беремянных женщин, после чего немедленно тех резали, мучили детей на глазах у матерей; часто встречались обвинения в пытках и издевательствах над человеческим достоинством.
Уже к 8 часам город пылал. Подоженный во множестве мест, Кельн был ярко освещен огнем. По улицам уже в абсолютном хаосе бегали бойцы батальонов с помогавшими им на добровольной основе солдатами регулярной французской армии, сея смерть и разрушения. От них старались убежать мирные жители, но, находясь в состоянии паники, они не могли здраво оценивать маршруты и часто сами натыкались на собственных палачей. Победоносцев также санкционировал дальнейшее использование огнеметных барелей: страдая пироманией, он любил наблюдать за пожарами и сожжением чего-либо и, особенно, кого-либо. Недаром в личных разговорах он признавался, что всегда хотел быть агентом испанской инквизиции, которую просто превозносил.
Ближе к девяти, когда небо над городом уже покрылось дымом, а в воздухе летали запахи гари, разложения и крови, Лев, собрав вокруг себя сто человек с барелем, двинулся к Кельнскому собору. Там собралось множество людей - в подавляющем большинстве своем то были женщины с детьми и старики, примерно под 4к человек. Они наивно полагали обрести защиту от бесновавшихся французов хотя бы в храме Господнем, но добились прямо-таки противоположного результата. У нас не осталось точных свидетельств о зверствах солдат ГГ, но никто из вошедших в Собор немцев оттуда не вышел, а доблестные защитники Святого Престола разжились богатыми и разнообразными трофеями: детскими игрушками и красными галстуками, женскими кольцами и прочими амулетами. У самого же Льва с тех пор друзья видели прядь чьих-то светлых волос и розоватый бантик, наверняка принадлежавших какой-то немке помоложе, хотя тот никогда не рассказывал подробностей о приобретении столь достойного трофея. Пока личная охрана капеллана во главе с ним обильно оскверняла святыню города, французская солдатня окончательно перешла границу добра и зла. Оскотинившиеся убийцы занялись мародерством, хватая все, что можно былл унести. Бойня из работы превратилась в увлекательнейшее развлечение, которому придались почти все французы в городе. Особенно отличался своей жестокостью офицер Гвардии из свиты самого Победоносцева Хорриган. Когда ему сослуживец указал на темучто вспарывать штык-ножом живот матери при 6-ти летнем сыне было перебором и надо все-таки хоть немного иметь жалость, Говард ответил:
| ” | Зверь самый лютый жалости не чужд. Я чужд, и, не зверь, значит.
|
“ |
Не стоит, однако, думать, что подобное поведение было нормой исключительно для чинов Гвардии. Многие рядовые могли с ними посоревноваться в жестокости и изобритательности способов умертвения. Резко сократившееся поголовье жертв вызвало новую, самую ожесточенную волну охоты. Наиболее упивавшиеся происходящим французы вели соревновательный счет своим жертвам и старательно запоминали, как именно была совершена та или иная расправа. Позднее, набравшие больше всего таких очков, были неофициально награждены командованием и начали пользоваться несказанным уважением среди сослуживцев. Масштабы резни с каждой минутой уменьшались, но зверству оккупантов, казалось, нет предела. Кое-кому из немцев удалось бежать из пылавшего города, кому-то - спрятаться в надежных местах, но большинство уже было убито в предыдущие часы.
К полночи второго января развалины Кельна уже затихал, буквально утопая в потоках крови. Примерно через пять минут после наступления нового дня, на руины прибыл генерал де Голль, ужаснувшийся увиденному и услышанному. Пробившись к ратуше, Шарль встретился с Победоносцевым и в жесткой форме потребовал прекратить эти зверства, порочащие французскую армию на века. Лев отказывался, ссылаясь на авторитет Магистра Фурнье; но и генерал не уступал, быстро перейдя к угрозам по адресу руководителя резни. Вдоволь поругавшись, епископ согласился остановить избиение. Собрав вокруг себя наиболее здравых солдат и офицеров, де Голль устремился на улицы. Во многом благодаря его стараниям, удалось спасти от немедленной расправы многих остававшихся в Кельне несчастных: примерно 18 тысяч жителей по инициативе Шарля было погружено на поезд и отправлено во Францию. Именно время его отправления (5 утра по местному времени) считается временем окончания Резни в Кельне.
Мистер и миссис Рейнсер
| ” | Ты видел деву на скале
В одежде белой над волнами Когда, бушуя в бурной мгле, Играло море с берегами, Когда луч молний озарял Ее всечасно блеском алым И ветер бился и летал С ее летучим покрывалом? Прекрасно море в бурной мгле И небо в блесках без лазури; Но верь мне: дева на скале Прекрасней волн, небес и бури.
|
“ |
Все ниже изложенное является переложением рассказа Глеба Боголюбова СМИ РДР в период с 4 по 12 января. Автор не может ручаться за истинность и правдивость всего ниже изложенного. Оригиналы можно найти в выпусках "Новгородского вестника" и "Российской газеты" за вышеуказанные числа 1940 года.
Глеб Анатольевич Боголюбов, гражданский супруг Л.Рейнсер, умер в 1945.
Лариса и Глеб Рейнснеры, на свое счастье, полностью соблюдали репортерский дресс-код, что на первое время гарантировало им защиту от ярости французской солдатни. Спрятавшись в переулке, они рассчитывали переседеть там какое-то время, пока ситуация не прояснится. И вот по улицам начали бегать взад-вперед солдаты Франции, соблюдая лишь им понятный порядок. Буквально через две минуты первые крики ужаса и боли разорвали тишину совсем недавно спящего города. И пораженным глазам супругов Рейнсер предстали картины первых зверств, потрясшие их до основ самосознания. Раньше им приходилось видеть убийства и даже самим убивать других: но никогда до сего момента они не видели столь жестоких и бессмысленных издевательств над людьми, особенно над мирным населением, даже не думавшему оказывать сопротивление. Больше десяти минут они стояли в узком переулке между домами, практически не дыша и совсем не шевелясь. Наконец, они очнулись в объятьях друг друга, и решили действовать.
И Лариса, и Глеб принадлежали к числу тех храбрецов, готовых идти сражаться за свои ценности до конца. В то же время свой главный долг они видели в том, чтобы нести людям правду; зажигать в них сильные чувства, пробуждать их к жизни и действиям. Понимая где-то на уровне подсознания, что происходит на этих улицах, они решили, не сговариваясь, идти туда, в самый эпицентр бойни. Затем они намеревались передать знания о ней гражданам России, тем самым выполняя свой самый главный долг перед всем человечеством. Конечно, этот поступок был безрассуден и почти что обрекал их на смерть - но супрури Рейнсер не могли поступить иначе, так как привыкли жить по велениям совести, которая сегодня приказывала им идти вперед.
Осторожно передвигаясь по городу, Глеб с женой стали свидетелями самых ужасных зверств той проклятой ночи. По признаниям первого, из печати пришлось изъять целые фрагменты черновиков, содержащих наиболее откровенные сцены - иначе текст просто не допускался до печати. Но даже солидно отцензуренная статья в "Российской газете" за 5-е января произвела подлинный взрыв в обществе и немало способствовала победе милитаристов во главе с Шульгиным. Полностью же опубликована статья "Город, которого ныне нет" была лишь в 1965, когда наследники смогли добиться своего. Это снова вызвало сенсацию: как минимум, "Общество немцев России" постановило требовать с Франции дополнительных компенсаций из-за вновь открывшихся обстоятельств тех событий. Ниже приведены некоторые выдержки из статьи, наиболее полно отражающими вечер 1 - ночь 2 января в Кельне:
В десять пятнадцать по местному времени, Лариса и Глеб становятся свидетелями прорыва пленных солдат ГСР из тюрьмы. Натиск и ярость этих немцев не поддавались описанию, они буквально голыми руками разорвали немногих охранников и овладели их оружием. На каждом лице виднелась готовность идти до конца, убивая всех встречных французов. Переполненные не меньше их ненавистью к оккупантам, Рейнсеры не могли удержаться от желания присоединиться к мстителям. Лариса выхватила свой верный "Наган", Глеб подобрал винтовку какого-то французика-юнца, убитого им камнем за минуту до того. В составе этого отряда супруги сражались час, внеся значительный вклад в его дело. По свидетельствам выживших немцев, русские убили по меньшей мере десяток врагов в условиях тотального дефицита патронов и колоссального численного превосходства противника. Командир планировал прорываться на восток из города, но Лев Победоносцев, предугадав этот замысел, двинулся на перехват вместе со своими охранниками и огнеметными барелями. Немцы сражались со всей храбростью, на которую способны отчаявшиеся найти спасение люди, но этого было слишком мало для победы. Один за другим они падали, сраженные ли свинцом, сожженые ли адским огнем. Французы, предчувствуя триумф, ликовали, радостно комментируя каждое удачное попадание. И вот, улица стала свободна: лишь трупы, кровь и пепел остались от отряда мстителей. Глеб, ухватив за рукав Ларису, утащил ту в какую-то дверь какого-то полуразрушенного дома. Там она, впервые за много-много лет, позволила себе плакать. Чуть ли не пять минут они провели, обнимая друг друга в готовом развалиться доме; Глеб как мог утешал супругу, гладя ее по растрепаным и оборванным волосам, пока та, положив голову на его плечо, облегчалась слезами. Наконец, они пошли к другому выходу из здания. Им почти удалось выйти, но здесь сзади раздался знакомый пронзительный фальцет, который они уже слышали утром этого проклятого дня:
| ” | Вы ушли куда дальше, чем следовало. Но, вы и не встречались с Говардом Хорриганом! Все, выродки, попались: time to die, bit***!
|
“ |
| ” | Как только мы услышали этот голос, Лариса с силой оттолкнула меня в дверной проем так, что я упал на землю. Крикнув "Беги, я прикрою!", она бросилась с пустым наганом на этого мерзавца, сжимавшего в руке штык-нож. О, как я проклинаю себя за минутную слабость - я последовал ее приказу и отбежал за ближайшее укрытие. Стена того дома была полуразрушена, и я мог, не выдавая своего присутствия, наблюдать за схваткой. Так что я готов клясться на Библии, что все, написанное мной, есть правда.
Сначала они медленно сходились, как бы оценивая силы друг друга. Я чувствовал то колоссальное напряжение физических и моральных сил, какое исходило от Ларисы. Думаю, не меньшее испытывал и ее враг. Все это было быстро, но мне казалось, что шла вечность между их действиями. Из своего укрытия я не мог разобрать все детально, но видел их внешнее спокойные лица и понимал, что не может это долго продолжаться. И верно, почти мгновенно Говард рванул вперед, стремясь одним ударом убить Ларису. Но та каким-то нечеловеческим движением извернулась от, казалось, неизбежного удара, и сама с размаха угостила мерзавца рукоятью "Нагана" по затылку. Тот упал на пол, обильно покрытый щебнем, на мгновение выронив штык-нож из левой руки. Этого ей более чем хватило - Лариса, как истинная Валькирия, перехватив клинок, в один прыжок достигла Говарда и начала бешено протыкать его худосочное тельце. За полминуты, по-моему, она ударила его не менее семи раз. Тот пытался ее оттолкнуть, но с каждым тычком все слабел, пока, наконец, не прекратил сопротивление. Лариса поднялась с еще горячего трупа поверженного ублюдка и повернулась ко мне. В то мгновение, озаренная пламенем соседнего дома, она была и страшна, и прекрасна одновременно: вся в крови, растрепанная, в разорванном пальтишке, потерявшая туфлю, Лариса стояла и улыбалась - как ртом, так и глазами. Ее улыбка... мне никогда ее не забыть. Наверно, так может улыбаться только самый счастливый человек. В мире. Ее поза - поза богини Ники, на секунду спустившейся в наш порочный и гнилой мирок. Она вся светилась небесным пламенем... да, мне никогда не забыть ничего. Тем мучительнее и неожиданнее прошла следующая секунда. Какой-то мужчина, подкравшись к ней, кинул Ларису лицом на щебень со страшной скорости. В ночи прогремели четыре выстрела из револьвера - каждый из них отозвался в моем сердце залпом батареи. Я хотел выпрыгнуть, но некая сила удерживала меня от такого шага. Я, словно проклятый, продолжал смотреть ТУДА. А там.. он пинал ее тело, превращенное в кровавую кашу, своими сапогами, что-то яростно шепча себе под нос. Наконец, к нему подошел какой-то солдат с факелом. Я узнал этого монстра - им был сам Лев Победоносцев... И, как все трубы Иерихона, прозвучали его слова: - Гнида раздавлена. Говард отомщен. Дальше. Прекратил смотреть - моих сил не хватало. Подняв голову к пылавшим небесам, я поклялся отомстить. Еще не осознавая случившегося, я проклял их. Всех. Всех палачей, грабителей, садистов, убийц, мучителей, мародеров и насильников: я вспомнил о Высшем Суде. Высший Судия вынесет им справедливый приговор за всех... За каждого ребенка, зарезанного в колыбели, за каждого отца, убитого на глазах детей и жены, за каждую опороченную девушку и изувечненого старика! За всех. И за Ларису... тоже. |
“ |
Дальнейшего Глеб уже не помнил. Сознание почти ушло, действовал он подчиняясь инстинктам. К своему удивлению, он сумел выйти из Кельна незамеченным для французских патрулей, которые, впрочем, не особо тщательно несли свой долг. Когда Рейнсер смог полноценно сознавать себя и свои действия, он уже был в относительной безопасности. Взглянув на подаренные женой часы, он увидел точное время: 4 часа утра. Идя на восток, постоянно опасаясь быть пойманным но и желая как можно скорее бежать от этого проклятого города, он добрался до станции на железной дороге, которую все еще удерживали войска Германии. По счастью Рейнсер встретился с знакомым офицером, который взял его с собой в Данциг. За время пути до города Глеб выспался; когда же, уплатив необходимую сумму, он взошел на переполненный беженцами корабль, он немедленно сел за написание очерка о судьбе Кельна, стараясь отвлечься от мыслей о Ларисе, но получалось ровно наоборот - чем дальше, тем чаще перед ним вставал образ несчастной.
Судно Народного флота ГСР "Мощь коммунизма" приплыло в Петроград 3 января вечером. Глеб сошел одним из первых: его известность позволила избежать долгой череды проверок и утрясок, а внешний вид внушал сострадание и жалость всем встречным. Он никому не рассказывал о гибели Ларисы, но все окружающие видели, что он переживает ужасное потрясение. Таким, каким и вернулся из горящего Кельна - небритым, оборванным, грязным, усталым и, главное, злым на весь мир, - он примчался на ближайшем поезде в столицу России и у самого крыльца Государственной Думы подкараулил Василия Шульгина. В кабинете последнего Глеб сообщил Василию о гибели Ларисы от рук Победоносцева и передал рукописный вариант статьи о Кельнской резне. Оба мужчины отредактировали текст, копии они разослали по всем центральным редакциям и так, что уже в утренних выпусках 6 января передовицы были наполнены репортажем Рейнсера.
Осталось лишь сказать пару слов о судьбе супруга Ларисы. Он пошел добровольцем на фронт, принял участие в большинстве ключевых сражений Второй Европейской войны. Соратники отмечали его яростную храбрость и беспощадность по отношению к врагам, особенно из "Государственной Гвардии". Отказываясь брать пленных, он всегда добивал раненых, считая, что мстит сразу за всех убитых в Кельне людей. Получил ряд российских медалей и наград, никогда не носил их при людях. Штурмовал Париж, принял участие в пленении Льва Победоносцева. Был в составе парадного расчета РДР, прошедшего по поверженной столице. Но сослуживцы даже сейчас не увидели на его лице и тени улыбки: наоборот, с каждым мирным днем психическое состояние Глеба все ухудшалось и ухудшалось. К 1945 подобное существование стало просто невозможным: он не высыпался, никак не мог отойти от пост-военного синдрома, проводил часы, всматриваясь в фотографии покойной жены. Наконец, поняв, что дальше так существовать он не желает, Глеб покончил с собой, не найдя в себе силы жить без Единственной. Той, которую любил.
Последствия
Главным последствием Резни в Кельне стал шок, прошедший по всей Европе и достигший даже достаточно изолированных от ее дел стран. Народная государственность, воплощенная в лучших, как она сама их называла, последователях, явственно дала понять, что готова убивать мирных, беззащитных людей исключительно ради собственной забавы (по крайней мере, так это выглядело со стороны, со слов Г. Рейснера, ставшего самым авторитетным свидетелем произошедшего). По всему миру прокатилась волна антифранцузских настроений, особенно сильная в странах с сильной немецкой диаспорой - так, например, в России французское посольство было взято в настоящую осаду, а из ЮАР эмиссарам Парижа пришлось бежать, бросив все имущество. Ужаснувшие мировую общественность репортажи несказанно укрепили позиции того же Шульгина перед решающим голосованием: даже М. Бухарин, глава РКП, призвал голосовать за своего прямого политического оппонента, а не за более близкую по спектру Спиридонову. Давление населения заставило правительство Англии значительно уменьшить товарооборот с Францией, свернув ряд самых значимых сделок и закрыв важные порты. Это позволяет многим экспертам сделать довольно неожиданный вывод: не будь кровавых событий в Кельне, то Французское Государство могло бы не втянуться в войну с Россией и сохраниться на неопределенное время, оставаясь гегемоном Западной и Центральной Европы.
В тактической точке зрения уничтожение почти всего населения Кельна позволило ужаснуть армию Германской Социалистической Республики, сломив ее волю к оказанию сопротивления. Потерявшая к тому времени устойчивость и сдавшая больше двух третей своей территории "Народная армия" не нашла в себе силы продолжать бессмысленную борьбу, начав разваливаться прямо на глазах. Большей частью они бросали оружие и уходили к семьям, надеясь, что оккупационный режим обойдется с ними лучше, чем с соотечественниками в Кельне. Кто-то, отказавшись сдаться, уходил партизанить, рассчитывая не давать ненавистному врагу жизни, пока тот не уберется прочь из Германии.
Память
В культуре
Кино
- "Проклятая ночь" (ГДР, 1949) - кинофильм немецкого производства, снятый, как говорится, по горячим следам.
- "Несломленная" (РДР-ГДР, 1970) - художественное кино совместного производства России и Германии. Повест
Музыка
- "Maim! Kill! Burn!" -
- "The beasts" -
- "Innocent blood" -
- "Do you hear the people sing?" -
- "Train" -
- "Свободная"
- Пятая симфония -
Игры
"Durch die Hölle"
"Durch die Hölle" (Через Ад - рус.) - игра немецкого производства, выпущенная в конце 2015 года. В ней сочетаются элементы жанров action, RPG и survival-horror. Сюжет полностью воспроизводит статью Глеба Рейнсера и рассказывает о приключениях этой пары в Кельне за 1 и 2 января 1941. При этом игрок свободен в выборе персонажа: им может оказаться как Лариса, так и ее супруг.
Игру отличает высокий уровень нелинейности. По сути, заскриптованными и обязательными событиями являются только визит Хорригана с утра и начало Резни. Дальнейшая судьба героев зависит почти исключительно от воли и умения игрока, их направляющего. Вполне реально помереть в первые же минуты игры, так и подойти к выходу из огромного, по игровым меркам, Кельна. И здесь игрока встречает последнее заскриптованное проишествие: его нагоняет Хорриган. Здесь же игра может пойти следующими путями:
- Если к моменту встречи с Говардом в живых остается только 1 Рейнсер, то он принимает бой. В случае победы игроку придется очень и очень быстро убегать от Льва Победоносцева и 5 его лучших солдат
- Если же оба выжили, игрок выбирает "жертву", что будет сражаться с Говардом, а позже и с Победоносцевым, выигрывая время на побег второму из супругов. В целом, при этом варианте, сбежать гораздо проще.
В то же время игра имеет особенный уровень сложности, где нет возможности сохранения/загрузки и на каждое прохождение дается ровно одна попытка. Когда по тем или иным причинам прохождение завершено, показывается слайдшоу, где рассказывается о дальнейшей судьбе всех встреченных персонажей, которая во многом зависит от нашего действия/бездействия. Помимо основной задачи - выбраться из города - игрок может принять участие во множестве побочных квестов, или, игнорируя их, бежать к спасению.
Игра вышла очень и очень пугающей. Саундтрек, написанный американским энтузиастом Хью Морганом, прекрасно вписывался во все происходящее на экране. Ему удалось создать и мелодии мирного, относительно безопасного, Кельна, и ужасающие звуки резни, и задать темп решающей погоне в конце. Все специалисты отмечали, что крайне тонко чувствующий музыку Морган подобрал идеальные варианты саундсаундтрекакаждой сцены, буквально погружая играющего в атмосферу события. Помимо композитора, огромна роль дизайнеров. Творчески осмыслив костюмы гвардейцев, они превратили их в монструозных чудищ, лишь отдаленно напоминавших гуманоидов. Обычные солдаты также казались в отдалении злыми существами в черном, знающим лишь то, как убивать других. Город разваливается и горит, причиняя еще большие трудности игроку. Мирное население отчаянно пытается скрыться от кары врага, которая, правда, все равно их достигала. Крики убитых, трупы на улицах, обилие крови - все это создало надлежащую атмосферу.
"Через Ад" отличается прямо-таки невыносимой сложностью даже на нижних значениях. Ниже приведена таблица с наглядным описанием:
| Тип сложности | Здоровье | Снаряжение | Враги | Безумие | |
|---|---|---|---|---|---|
| Легкая | Восполняется со временем, есть аптечки. | Немного, нет гвардейцев, быстро убиваются. | Нет. | ||
| Средняя | Крайне медленно восполняется, есть аптечки. | Солидно, есть гвардейцы, относительно бдительны, равны по здоровью с игроком. | Медленно получается, проблемы с психикой - 75%. | ||
| Тяжелая | Не восполняется, минимум аптечек. | Много, половина - гвардейцы, относительно трудноубиваемы, бдительны. | Средняя скорость, начинаются проблемы с 50%. | ||
| Реальная | Не восполняется, только бинты и обезболивающие. | Одни гвардейцы, бдительны, практически неубиваемые. | Значительная скорость, проблемы - с 25%. |